Кувшинов послушно пошел к дивану, присел, поскорее сам расшнуровал ботинки, заметив, что тетя Клава чуть не кинулась к нему на подмогу. Что поделать, так уж у них заведено, каждый друг другу так и норовит сделать что-нибудь приятное…
— Отдыхни… — Хорошенько отжав тряпку, тетя Клава начала выгребать из-под стола сор.
— Ну, чтой? Много клянчили? — многозначительно осведомилась она. — И всё-то им мало! Все-то им не хватает! Загребущие! — У тети Клавы было свое отношение к просителям, как человек пожилой, много чего перевидавший, она, конечно, на него имела право. Кувшинов редко с ней спорил.
— А че просили-то? — полюбопытствовала женщина.
— Один лысину просил ликвидировать… к кому-то там сезону, — вытянувшись на диване, зевнул Кувшинов.
— А-а-а, — со знанием дела протянула уборщица. — Это что б в теятре роль позаковыристей заграбастать, в Гамлеты никак собралси, а може Жуаном? — засомневалась тетя Клава.
Кувшинов с удивлением поглядел на шуршащую возле него старушку.
— Ну, а эта? — Тетя Клава опять пощупала носом воздух. — Щучка! Небось на шею вешалась? — Старушка недовольно стукнула шваброй о ведро.
Конечно, о ревности и ни о чем таком и речи не могло быть (прежде всего, в силу огромной разницы в возрасте), но никто не мешал тете Клаве относиться к Кувшинову все равно что к родному сыну, а раз так, то она считала своим долгом отгонять от него всякую шелупонь! — Да разве б мы в молодости вот так вот на мужиков вешались! Тьфу ты! Ни стыда ни совести! Шалапутные! — У тети Клаши были свои понятия о чести, достоинстве и роли женщины в обществе. Конечно, они маненько отличались от того, что вокруг творилось, но старушка верила, что всё, что происходит сейчас, всего лишь временное помутнение и эволюция в конце концов всё расставит на свои места.
Вымыв полы в дальнем углу, тетя Клава, вертя пятой точкой, стала подбираться с другой стороны к столу. Лихо орудуя шваброй, она чуть было не снесла все еще лежащий на столе дипломат, который Кувшинов так и не успел убрать.
— Батюшки, саквояж-то какой! — Тетя Клава не удержалась, чтобы не погладить шершавой рукой бока дипломата. — Кожа крокодила, — со знанием дела сказала она. Дипломат действительно был крокодилий. Кувшинов, оказывается, и этого не заметил. — Это ж какое роскошество! — охнула тетя Клава. — Небось на поделку не одна зверюга пошла? Расточительно!
Илья Тимофеевич хотел было возразить, объяснить тете Клаве, что крокодил — рептилия крупная и с одного экземпляра можно три таких саквояжа состряпать, но не стал. Судя по охам, тетя Клава уже заглянула внутрь:
