Эквивалентом взятки в денежном выражении являлись подкидыши-подарки (кстати, несмотря на то, что на из цену давно установили лимит, Илье Тимофеевичу по-прежнему волокли подношения стоимостью заоблачной). Все эти подарочки до поры до времени валялись у Кувшинова в ящике, естественно, в один прекрасный момент ящик от этого всего перекашивало и он переставал закрываться, Кувшинова накрывал неминуемый псих (выбросить весь этот хлам было неудобно — кто-то пыхтел, зарабатывал, угрохал на всё это уйму сил и времени, трудозатраты в некоторых случаях были поистине лошадиные) — вот тогда-то на арену и выпускалась тетя Клава со шваброй и двумя ведрами.
***
Кувшинов глянул на массивные часы, длинная стрелка зашаталась и заползла на двенадцать, Илья Тимофеевич застегнул верхнюю пуговицу рубашки, втиснул два пальца между кадыком и плотно облегающим шею воротником, как гусь вытянул подбородок. Первому посетителю он всегда доставался в лучшем виде. Спустя каких-нибудь полчаса вид уже будет не тот: верхняя пуговица рубахи будет снова расстегнута, борта кителя выскочат из-под мышек, появятся и другие огрехи в туалете, но сейчас всё было безупречно, без малейшего намека на грядущую измочаленность.
— Следующий! — крикнул Кувшинов, выпустив из-под усов струю воздуха. Конечно, это был никакой не следующий и самый что ни на есть первый на сегодня посетитель.
Дверь распахнулась, послышался шум, гам, улюлюканье — культура во всем своем блеске. Дверь так же быстро захлопнулась, выплюнув в кабинет человечка. Человечек стоял в буквальном смысле ошарашенный. Едва очухавшись, он согнулся, бросился поправлять и разглаживать руками брюки, что было совершенно бесполезно — костюм выглядел так, как будто бы его по очереди жевали два верблюда. После того как брюки (скорее, для собственного успокоения) были кое-как оправлены и помочь им больше было нечем, вошедший спохватился, быстро, как пружина, выпрямился, залез в карман и вытащил маленький, скомканный клочок бумаги — Кувшинов все это время внимательно наблюдал за просителем. Чутье его не подвело, перед ним стоял лучший экземпляр посетителя: если уж человек в состоянии изложить всё, что ему нужно на бумаге, значит, по крайней мере, сможет членораздельно объяснить, по какому, собственно, поводу заскочил к ним на огонек. Чиновник еле заметно улыбнулся, привстал, хотел было выйти из-за стола для приветствия, но проситель уже на всех парусах мчался к нему.
