Дверь опять несмело, но все же дернулась.
Лукерья Петровна и Антонов переглянулись и разом опустили головы в бумаги.
— Итак, всего сорок пять? — Антонов, похоже, выходил из состояния ступора и вновь превращался в деятельного, предприимчивого руководителя, у которого в руках всё горит и который за пять минут готов подготовить достойную встречу для свалившегося ему на голову оркестра.
— Сорок пять, — поспешила ответить секретарша.
— Из них женщин… — напирал Антонов.
— Двадцать три с половиной, — выпалила Лукерья Петровна.
Антонов оторвал глаза от записей.
— Ой, простите, — спохватилась секретарша. — Система считает чудны̀м образом, как-то там особенно, не по головам, а учитывая количество гормонов и еще кучу всяких параметров, двадцать три, — поправилась она.
— Значит, мужчин двадцать два? — со знанием дела проговорил Антонов.
— Двадцать один, — поправила его опять Лукерья Петровна.
— Это как? — выпрямился Антонов.
— Один не определился, — виновато пробубнила Лукерья Петровна, как будто в том, что кто-то там, видите ли, не может определиться, направо ему или налево, был ее личный промах.
— Да что у них там твориться?! — опять прогремел Антонов, тем не менее в графу вписал: 21.
— Проследите, чтоб у него был отдельный номер, — не отрывая глаз, попросил он секретаршу. — Не хватало еще жалоб!
Лукерья Петровна кивнула.
— Что им еще понадобится? — грозно спросил шеф.
— Зал… для репетиций, — вздохнула женщина. — И желательно, чтобы была хорошая акустика…
— Ла Скала? Большой зал Чайковского? А может, Метрополитен? — зарычал Антонов. — Не стесняйтесь! У Антонова всё есть!
— Все может быть… — нечаянно ляпнула Лукерья Петровна.
Антонов, слава богу, не расслышал:
— Пусть маэстро Тычкин сам обеспечивает им зал и акустику! Хоть это он в состоянии сделать?! — язвительно заметил Антонов.
— И еще нужен рояль, «Стейнвей», на другом пианистка играть отказывается.
Антонов послушно нацарапал и это на своей бумажке.
— Всё? — буркнул он.
— Нет, — спокойно проговорила Лукерья Петровна. — Они отказываются выходить в своем. Говорят, это неприлично, нигде так не работают. Нужны фраки и вечерние платья.
Антонов чуть не разломал на две части ручку:
— А у нас выйдут! Как миленькие! Еще что?
У Лукерьи Петровны аж сердце сжалось, столько на Иван Палыча опять навалилось, все требуют, всё приходится доставать в сжатые сроки, а в ответ хотя бы слово благодарности…
— Ну, — ждал Антонов.
— И еще… — несмело произнесла женщина. — Они убедительно просят… Раз уж они здесь очутились… устроить им встречу с Моцартом…
