— Вишь ты! — женщина была и рада, и польщена, и удивлена.
На земле прямо перед ней стояли черные, на толстой подошве ботинки.
Плюхнулись два голубя, но Марье было не до них.
— Кыш! — отогнала птиц женщина. — Голуби степенно разошлись. Марья наклонилась и любовно взяла башмаки в руки. — С Хлястиком, — будто бы похвалила их она. — Вон как! Ходила, ходила и выходила! Не подвела, мошенница! — не забыла она и про свою руководительницу.
Всю дорогу домой Марья поглядывала по сторонам, очень хотелось встретить Георгия Ивановича, поделиться радостью. «Не поверит ведь, дюж умный!» — совсем уж раззадорилась она.
Вернувшись домой, женщина в первую очередь занялась башмаками: вытащила из шелудивого пакета, помыла подошву, под батарею расстелила газетку, обихаживала своих подопечных долго, извела последние остатки гуталина. Вечером разложилась под лампой на журнальном столике, вытащила из саркофага очки, обе душки были давно в гипсе, сходила в прихожую, вытащила из сумки свою советчицу, обложка книжки была разорвана в клочья, название путеводительницы, как она ни колдовала, пока не придумала, уцелели лишь «…уй над …ой». С обратной стороны улыбалась автор, звали писательницу как-то по-чудно̀му — Люсинда так-то так-то. Марья, сколько ни старалась, никак не могла запомнить. Книжка давно была прочитана от корки до корки. Поначалу впечатление было не из приятных, уж очень самонадеянно: мол, загадай что хочешь и сиди на печи, вселенная сама обо всем позаботится! Марья тогда этому очень удивилась: какая такая вселенная? Галактика их, что ли? Млечный путь? Читать, однако ж, продолжила, из любопытства, прежде ничего подобного она не встречала, подкупала книжка и простотой, хотя были и явные, на ее вкус, перекосы — полкнижки, к примеру, топталось вокруг мужчин, её же в силу возраста вопрос этот давно не интересовал. Страничка за страничкой, женщина и не заметила, как Люсинда её затянула, кому-то, может, и не понравилось бы, что автор в некоторых местах подолгу топталась и слишком уж все разжевывала, но Марья осталась довольна. К тому же Люсинда была неголословна, как Марье показалось поначалу, не только направо-налево раздавала обещания, но и давала конкретные рекомендации: делать так-то и так-то, никакой самодеятельности, все равно что в рецепте. Человеку, в первый раз с методикой столкнувшемуся, все это было очень полезно. Особое внимание Люсинда уделила главным принципам, в любой методике есть определенные приемы, в книжке за основу были взяты опять же мужчины, но Марья не растерялась, сообразила, что тем метода и хороша, что ее можно применять в каких хочешь сферах.
