Но боже мой, боже мой, думаю я, стоя перед тускнеющим зеркалом, ведь визаж моего лица её величеством старостью далеко ещё, далеко не завершён!.. И страшно подумать, как прекрасен я буду лет через десять, когда к Времени-визажисту прибавится ещё и Время-стилист и опытной твёрдой рукой сделает мне мелирование, посеребрив волнистые пряди!.. А ещё лет через десять и Время-косметолог снабдит мой фэйс невыносимой для человеческого восприятия харизмой, с помощью тонкого рисунка морщин выявив самые обаятельные черты моей уникальной личности!.. Как же чертовски хорош я буду тогда!! А ещё чуть позже… я уверен, я почти уверен, что всё закончится только тогда и не позже (но и не раньше, не раньше!..), когда моя внешняя красота достигнет, наконец, высшей точки, своего идеала, апогея и дальше улучшаться будет уже некуда! Но самый-то пик… это чудо… я думаю, что смогу увидеть уже без помощи зеркал, хе-хе… хе-хе-хе… хе-хе…
Его таки увольняют, раздатчика нашей столовой (что это я всё про жратву и про жратву?.. Но тут целая драма). Оказывается, кто-то и вправду настучал на него — нет, не за то, что он между блюдами облизывает разливательную ложку с прилипшим к ней остатком порции (о чём ходили упорные слухи), а просто видели, как он пристаёт к девочкам возле гардероба, хлопает их по задницам и прочее. Девочки-то довольны (ремарка рассказчика), но кому-то из преподсостава это, видимо, не очень понравилось.
Что ж, страшный изъян внешности раздатчика привёл к закономерному результату! Можно сказать, судьба его читалась на лице, и я так вот всегда и боялась, что всё это закончится чем-то эдаким…
Ещё в первую встречу меня поразила характерная особенность его (в целом вовсе непривлекательного) фасада. А именно: он страдает лёгкой ассиметрией, в итоге чего левая его бровь, куда с большей, чем следует, выразительностью вздёрнутая над глазницей, придаёт всему лицу выражение откровенного и даже чуть хамоватого кокетства… Которое никуда не пропадает, а даже усугубляется, когда бедняга задаёт респонденту чисто деловой вопрос, например: «Первое будете?»
Догадывался ли сам несчастный об этой своей особенности? Мы уже не узнаем. Очевидно одно: досадный дефект (игра генов или случайная детская травма?) вызывал во внешнем мире такую цепную реакцию, с которой и сам невольный виновник справиться был не в силах.
Ибо в девушках, забежавших после занятий перекусить, основной инстинкт коварно опережал аналитическую мысль, и они ещё не успевали понять причину происходящего, а заложенный в нас, стервах, подлый механизм уже реагировал на внешний раздражитель, втягивая их в безысходный и от этого ещё более тягучий флирт с изумлённым раздатчиком. Который, в общем-то, ни сном ни духом… Но ведь, как ни крути, он всё же был мужчиной — и тоже со своими инстинктами, механизмами и рефлексами. И так же невольно, чисто физиологически реагировал уже на
