Мэдисон широко улыбнулась. Он мрачен и ворчлив, но на самом деле ведет себя как истинный джентльмен.
– Спасибо вам. – Она пожала его руку. – Даже не ожидала, что вечер будет таким чудесным. Все просто потрясающе. – Ей было непросто сохранять на лице искреннее выражение благодарности и не позволить вырваться наружу бушевавшему в душе восторгу. Ведь никто в жизни не делал для нее ничего подобного…
Мэдисон огляделась, стараясь упрятать глубже с трудом скрываемое ликование. «Веди себя достойно, Мэдисон Картер, будь сдержанной. Все должны думать, что ты принадлежишь к этому обществу».
Сегодня так и было. Кит не просто пригласил ее в оперу, он купил билеты на премьеру «Мадам Баттерфляй».
Билеты стоили дорого и пользовались спросом, публика была блестящей – дамы сверкали драгоценностями, мужчины в черных смокингах отличались галантными манерами. Казалось, что на какое-то время ей удалось перенестись в Англию времен короля Эдуарда, и она, Мэдисон Картер, получила возможность стать частью того общества. Пусть у нее нет таких украшений, но мужчина, которого она держит под руку, один из лучших кавалеров, на них многие обращали внимание.
Все было прекрасно. В понедельник утром Мэдисон немного нервничала, опасаясь, что инцидент изменит отношение к ней Кита, но нет, он вел себя как обычно, будто ее внезапной откровенности в выходные не было вовсе. Мэдисон была рада этому, она не хотела близко подпускать его к себе. С ним ей было опасно легко и свободно. Порой ее даже влекло к нему.
Откуда у нее эти мысли? Если забыть о происшествии в тоннеле, она отлично проводила со своим боссом свободное время, но ведь не надеялась, что вместе с кладом она найдет и личное счастье. Не грезила, как многие, исполнением американской мечты. Мэдисон никогда не забывала о поставленных в жизни целях: удачное замужество, дети, благополучие – и материальное, и душевное.
Она сделала глоток коктейля. Завтра. Она подумает об этом завтра. Невежливо сейчас быть рассеянной и не наслаждаться этим вечером.
– Вы действительно любите оперу? – прервал ее размышления Кит. Он склонился к самому ее уху, и его теплое дыхание ласкало обнаженное плечо.
Мэдисон повернулась к нему.
– Очень люблю. – Она подняла брови и рассмеялась. – Я выросла, слушая эту музыку. Как же мне ее не любить?
Впервые Мэдисон стало неловко. Она сказала правду: она выросла под звуки оперы, но не в том смысле, в каком хотела представить.
Каждое лето маленькая Мэдисон вглядывалась в лица отдыхающих, надеясь, что увидит среди них отца, который сразу ее узнает. Однако этого так и не случилось. Никто из них даже не замечал ее. Когда ей было десять, она все дни проводила на пляже, стараясь представить себя одной из этих веселых, счастливых людей, приехавших провести отпуск с семьями на море. Она мечтала, что ее вот-вот тоже кто-то окликнет, прижмет к себе, закутает в большое полотенце и даст ледяную баночку с напитком, то целуя, то ругая, что она заплыла так далеко.
