Если же продолжить начатое рассуждение, то становится ясно, что Пётр Ступин принимает на себя и достойно исполняет долг памяти не только перед близкими людьми, но и перед родным иркутским краем. Все эти деревни, в части которых уже никто не живёт, много раз переименованные улицы, по которым большинство читателей никогда не ходило и не пройдёт, вся эта жизнь, состоявшая (как на самом деле и бывает) из повседневных забот, в которых далеко не всегда можно увидеть обостряющие наш интерес трагические или комические элементы — всё это отнюдь не «оживает» под пером автора, но просто-напросто сохраняется им и потому не умирает. И тогда приходит в голову, что повезло не только близким такого хорошо помнящего своё родство Петра Васильевича Ступина, но и земле, на которой этот человек родился и по которой ему довелось пройти.
Это впечатление усиливается тем, что автор нигде в тексте не декларирует своей любви к родному краю. У него и упоминаний о красоте сибирской природы — нет. А негромкое исполнение своего человеческого долга перед родной землёй — есть. И неожиданной реакцией при чтении его мемуаров оказывается хорошее чувство зависти к человеку, которому удалось совершить столь простой и в то же время такой (без всякого преувеличения) героический поступок.
Личный поединок Петра Ступина с силой забвения следует назвать героическим потому, что он взял на себя такой труд, не имея к нему никакой решительно специальной подготовки. Это хорошо видно по самому тексту мемуаров, которые лишены любых литературных приёмов, в которых даже встречаются элементарные ошибки и небрежности. Про эту повесть о жизни сразу же можно сказать, что она не только не была написана «литератором», но и не подвергалась «литературной обработке». Конечно, автор был щедро наделён большим природным талантом повествователя и обладал выдающейся силой духа, позволившей ему взяться «не за своё дело». Без этих качеств он не довёл бы задуманного до успешного завершения. Следует отметить ещё одну характерную особенность Ступина-автора — полное отсутствие каких бы то ни было графоманских наклонностей, выражающихся в потугах глубокомыслия и в доморощенных «красивостях слога». Он, вероятно, пришёл в мемуаристику потому, что понимал, насколько это было нужно ему и людям. Примерно так же, как когда-то попал на войну — просто, неизбежно и честно.
Несколько слов уместны, наверное, как раз о военной части воспоминаний. Прежде всего, потому что на этих страницах в полной мере проявились и лучшие качества авторской манеры изложения в целом. Очень сильной стороной оказываются документальность и честность повествования. И точка зрения. Можно сказать, так — конкретный взгляд из конкретного окопа. Это бывает редко.
