— О, какие фразочки! — воскликнул Дарк. — Ты эту речь перед зеркалом готовила или так, сымпровизировать решила?
— Хватит паясничать, Джулиан! — прошипела Кэтрин. — Ты опозорил фамильную честь Дарков. Ты такой же, каким был твой дед.
— Не смей упоминать деда! — закричал Дарк. — Во-первых, о мертвых говорят либо хорошо, либо ничего. Во-вторых, он был замечательным человеком, и я горд тем, что вырос максимально на него похожим. В отличие от тебя, зависимая от общественного мнения бизнес-леди, я хотя бы искренний и прямолинейный.
— Ах вот как ты заговорил с матерью… — покачала головой Кэтрин. — Я, значит, тебя растила, кормила, одевала, обувала, и вот твоя благодарность?
— Вот только не надо включать синдром обиженной матери! — серьезно сказал Дарк. — Это была твоя обязанность, причем в силу закона. Если бы ты этого не делала, тебя бы просто лишили бы родительских прав до конца жизни. И потом, не надо говорить мне о благодарности. Ты рожала меня и заботилась обо мне не для меня самого! Ты делала это для себя, потому что это ты хотела ребенка! У тебя была в этом потребность, было такое желание! Ребенок был нужен тебе, и больше никому! Ты рожала меня не для меня самого, а для себя! И не смей выдавать свои эгоистичные стремления за акт милосердия и бескорыстности.
Прежняя Кэтрин Дарк после таких слов заплакала бы на месте. Но новая Кэтрин, «железная леди», не могла себе такого позволить. Она резко развернулась и вышла из комнаты так же демонстративно, как и вошла, а затем отправилась тихо плакать к себе в комнату.
Дарк был зол как христианский священник в развратном ночном клубе. Он понимал лишь одно — его мать обладает информацией о местоположении брата, но по своей воле она ему ничего не скажет. Оставалось одно проверенное средство — выведать нужную информацию во сне.
Дарк сидел на кухне до поздней ночи, и когда убедился в том, что мать легла спать, тихо прокрался в ее комнату. Он подошел к ее кровати, минутку собирался с мыслями, оценивая риски, но в итоге понял, что на кону жизнь брата, а потому ничто не может быть важнее. Дарк вытянул руку вперед и коснулся лба Кэтрин, и его глаза озарила яркая белая вспышка.
Кэтрин сидела в душном пыльном кабинете, заваленном различными папками и бумагами. Одета она была в клетчатую рубашку, коричневые брюки и кожаный жилет, а на груди у нее была прибита звезда с надписью «Шериф». Кэтрин Дарк была шерифом города.
Когда Кэтрин вышла из кабинета, то попала в помещение, которое нельзя было спутать ни с чем иным — это был полицейский участок. Но в нем не было ни компьютеров, ни электрических ламп, ни телефонов. Виною тому было то, что это был полицейский участок эпохи «дикого запада», а на дворе был конец 19 века — эпоха золотой лихорадки во Фронтире
