— Как я понимаю, это и была воля Бога, забрать у Сыча жизнь, — сказала Даша твёрдо.
— А разве мы вправе так говорить? Разве мы не должны Бога просить за своих врагов?
— Это надо спросить у нашего пастора. Вот чему он, да и вся его семья меня научили, так это доверять Богу. Во всём Ему доверять и до конца, — сказала Даша убеждённо, — знаешь, я думаю, тебе надо встретиться с Виктором Ивановичем и поговорить с ним.
— Если честно, то мне стыдно смотреть ему в глаза, ведь за эти три недели я столько успел пережить и натворить тоже, что сомневаюсь, достоин ли я обращаться к Богу, и вообще входить в Его Церковь, — Стас говорил негромко, но в его словах слышался какой-то надрыв, даже отчаянье. — Как я хотел не впутывать ни его, ни вообще кого-то из церкви в мои проблемы. А теперь даже не знаю, как подойти к пастору, как посмотреть ему в глаза.
— А в мои глаза ты не боялся посмотреть? — спросила Даша, и как много грусти слышалось в её тоне.
— Боялся, если честно, очень боялся.
— А теперь куда подевался тот твой страх? — задала ещё вопрос Даша, скупо улыбнувшись.
— Волки съели. Даша, я тебе так благодарен, что ты меня приняла такого. Я тебя так сильно люблю!
— Я тебя тоже люблю. Вернее, мы с дочкой тебя любим. А мне лично очень нравится, когда ты шутишь.
— Серьёзно? — Руков спросил таким тоном, что жена улыбнулась.
— А насчёт разговора с пастором, то говорить тебе с ним всё равно придётся, боишься ты этого разговора или нет, — в Дашином тоне послышались назидательные нотки.
— Я это прекрасно понимаю, — сказал Стас со вздохом.
На следующий день, позавтракав, Руков позвонил Виктору Ивановичу.
— Алло, Виктор Иванович?
— Да. Это я.
— Здравствуйте. Это Стас Руков вас беспокоит.
— Здравствуй, Стас. Рад тебя слышать. Ты когда вернулся?
— Вчера.
— Как дома встретили?
— Хорошо.
— Нам надо поговорить, — от радостного тона вначале, перешёл к строгому тону пастор.
— Я потому и звоню, что хочу с вами договориться о встрече.
— Ну, тогда приезжай ко мне домой прямо сейчас и поговорим.
— Договорились, скоро буду у вас.
Стас положил трубку, сказал Даше, что едет к пастору. Целуя жену при выходе из квартиры, он в её глазах заметил некую настороженность и ожидание.
А в это время Виктор Иванович молился Богу. Практически, он так всегда поступал перед беседой. В таких молитвах он всё рассказывал Богу, все свои опасения, надежды и сомнения. Просил так же Господа ниспослать ему мудрости для принятия правильного решения. Со Стасом же всё было особенно сложно. С одной стороны, он видел, что Руков искренен перед Богом, и отталкивать его от церкви, он — пастор этой самой церкви — не имеет права. С другой стороны, за Руковым тянутся слишком серьёзные проблемы из его прошлого, и как бы они не навредили церкви, которую ему доверил Бог. И сейчас Виктор Иванович говорил Господу:
