Папа рассказал, что его взяли через неделю после их разговора. Вероятно, его сдал тот приятель. Во всяком случае, они тогда разговаривали вдвоём, и тот товарищ остался на свободе.
— Вот такая история, — закончила свой рассказ Тамара Васильевна, — и ещё перед смертью папа сказал нам с братом, что советская система не просуществует очень долго, так как основана она на иллюзии и обмане. Он нам сказал, что в лагере встречался с разными людьми, и многие из них были интеллектуалы, так вот они-то и разуверили его в советском строе. Особенно один старый профессор, преподававший в университете ещё при царе. Папа ему доказывал, что многочисленные аресты, пытки и расстрелы — это просто перегибы на местах или злоупотребления отдельных личностей. А профессор ему доказал аргументировано и просто, иногда даже цитируя Ленина, что такое развитие нашего государства — это закономерность, и в обозримом будущем данное государство развалится. Чему мы с вами свидетели. И когда я спросила папу, а что же в таком случае делать нам, как жить с его словами, ведь все кругом говорят обратное. Папа нам очень строго наказал — ни в коем случае, не бороться с государством, иначе ты пойдёшь против своего же народа. «Просто живите, будьте честными, а наше государство само развалится, вот увидите». И, к сожалению, он оказался прав.
Посидели, помолчали. Как-то тяжело было на сердце у всех. Потом Стас тихо произнёс:
— А что думал тот чекист-латыш, который застрелил ребёнка из пистолета?
— А что думали и как оправдывали себя фашистские каратели и палачи, когда жгли, убивали и пытали, — поддержала Рукова Тамара Васильевна, — а ведь они всячески подчёркивали, что несут культуру варварам.
Даша попробовала обобщить проблему:
— Вообще, интересно, что чувствует человек, получая абсолютную власть над другим человеком? Ведь он может убить подвластного ему человека, может изнасиловать, если это женщина. Что движет тогда человеком? Ведь не все же фашисты, чекисты или античные рабовладельцы были жестоки, не все же были садисты.
— Знаете, когда я служил на эсминце, у нас была так называемая годковщина, то есть старослужащие держали власть над молодыми матросами. Потом молодые становились старослужащими, к ним приходили новые молодые и всё повторялось. Так вот интересно, что я тогда заметил, если над молодым много издевались, то когда он становился годком, то уже в свою очередь сильней унижал молодых, как бы возмещая обиды, которые перетерпел сам.
