Конечно, нет. В канонизации не нуждается и сама величественная фигура Фрейда. Психоанализ — живое учение, способное достойно отвечать на критику в его адрес: за пятьдесят лет, прошедших после смерти Фрейда, мы неоднократно убеждались в готовности фрейдизма к таким ответам и изменениям в новой исторической ситуации — и в этом лучшее свидетельство его жизнеспособности. Конечно, угнаться за потерянным временем, повторяя все зигзаги пути, пройденного западным психоанализом, для нас сейчас нецелесообразно и невозможно. Но каких-то явно непродуктивных поворотов, по-видимому, можно и нужно избежать, учитывая, вслед за Шертоком и де Соссюром, все значение гипносуггестивных факторов в любых видах психотерапии, связанных с межличностными отношениями, и прежде всего — в психоанализе.
По сути, перед советским и западным психоанализом встают во многом сходные проблемы, не ограниченные частной исторической ситуацией: они определяются собственным проектом психоанализа, его возможностями и реальностями.
Спор о том, что представляет собой психоанализ, не утихает уже почти целое столетие. И на каждом новом повороте этого спора заново проблематизируется та ситуация «рождения психоаналитика», которая во всем богатстве фактов и логической последовательности идей представлена на страницах книги Шертока и де Соссюра[17]. При этом обнаруживается, что психоанализ никогда не был безусловной целостностью. Можем ли мы сказать, что он наиболее ценен для нас своими общефилософскими построениями или, напротив, практикой и конкретными лечебными результатами? Авторы данной книги склоняются к первой точке зрения. Однако существует немало сторонников и второй. В спорах об эпистемологическом статусе психоанализа мы найдем немало попыток применить к нему критерии естественной науки — с тем, скорее всего, чтобы показать, что в психоанализе эти критерии не работают. Во всяком случае, именно таким путем шли и К. Поп-пер, и Л. Витгенштейн, а в последнее время — А. Грюнбаум. На основе того, что психоанализ не удовлетворяет естественнонаучным критериям, нередко делается решительный вывод: психоанализ — это современный миф. Эта позиция также имеет немало сторонников. Известный французский эпистемолог, исследователь психоанализа Франсуа Рустан даже называет Фрейда современным Гесиодом, а его концепцию — «теогонией» наших дней[18]. В самом деле, Фрейд, как считает Ф. Рустан, лишь дал удачное имя — бессознательное — тем состояниям и душевным процессам (речь идет, например, о сновидениях), в которых наши предки видели посещения людей богами или душами умерших. Ведь бессознательное — это не реальность, а конструкция, продукт воображения, изобретение Фрейда или — в лучшем случае — гипотеза, не допускающая доказательств или опровержений в научном смысле.
