Надул я лодку на траве у стодолы, а сам пошёл за веслами. Вернулся — Антон Антоныч сидит в лодке: ждёт, когда поплывём. Вытащил я его со скандалом.
Привязал к поясу два весельца, поставил надутую лодочку на голову и пошёл лесной тропинкой вдоль берега. Бабушка с мальчишкой следом пробираются.
Занёс «Стрижа» подальше от дома, положил на воду. Плюхнулся в лодочку мальчишка, осторожно ступила бабушка. Я оттолкнул путешественников от берега.
Плывут вниз, сплавляются по течению к мостику, у которого умываемся. Плывут, тихо переговариваются. В лесу и на реке шуметь не хочется.
Тишина над Першокшной густая, ласковая. От воды и прибрежной листвы тишина отражается, уплывает в небо. Видно такую тишину, слышно…
Я иду к мостику обратной тропинкой, там подожду лодочку. Иду, ловлю голоса. Вижу с высокого берега две головы. Плывут головы над осокой. От радости и одновременно от страха глаза мальчишки сделались большие-большие. К воде наклоняется, ладошкой зачерпнуть норовит. Рукава намокли. А как же иначе! «Которой рекой плыть, ту и воду пить».
Помахал я им шляпой.
А они уже мимо ячменного и овсяного полей плывут. Только я их не вижу. Я уже на мостике сижу. Свесил ноги над Першокшной и гляжу по сторонам. Слышу — к широкой бобровой заводи подходят. Протёр очки — а это кряквы: селезень, утка-мама и девять утят от лодки уходят. Больше их спугнуть сегодня некому.
Уходит выводок от лодочки, а тут я на пути — посреди мостика уселся. Этого кряквы не ожидали. Притормозили ход, думают, что делать.
Я уже не болтаю ногами, застыл, как пень случайный.
Селезень и утка шумно, с брызгами срываются с воды. Хлопая крыльями и крякая, утки бесстрашно пикируют на меня.
Над самой головой прошли. Пугают. Мне даже послышалось:
— Чего расселся! А ну давай отсюда!
У селезня сине-фиолетовое зеркальце в белой рамке на каждом крыле. Утка раскрашена просто, скромно. Но всё равно бесстрашная.
Пуганули меня кряквы-родители и ушли над лесом. А утята плывут и плывут на меня, мягко покрякивают молодыми голосами.
Я не шевелюсь. И тут на нос сел комар. Пришлось прихлопнуть. И утята поняли, что я живой, опасный. Сразу назад поплыли, против течения.
Из-за деревьев вылетела утка и опустилась на воду:
— Я с вами, — крякнула, — с вами! — И повела выводок от мостика.
А навстречу «Стриж» из-за поворота выплывает. Утка повернула и снова на меня пошла. Выводок за ней. За выводком «Стриж».
— Видишь? — кричит мне бабушка и на уток веслом показывает.
