И в этот момент меня вдруг осенило. Я очень ясно понял, что тот особняк лишь ширма, обманка, возможно, даже ловушка, меня специально интриговали, приманивали несуществующей наживкой, чтобы выведать мои потенциальные возможности, а потом «обескровить». Ещё я подозревал, что мои мысли прослушиваются, не все, конечно, но и по прерывистому фону вполне реально составить общую картину, если хорошенько проанализировать.
Пришлось углубляться в себя и огораживаться более серьёзной защитой.
«Вот теперь-то не достучишься, — отметил я и решил действовать от противного. — Так… меня вынуждали сброситься в пропасть, и при этом пытались подавить волю, а если… А если я туда сигану в ясном сознании? Вполне вероятно, что бездна реагирует на определённые вибрации людей, через один канал она может втягивать в себя и тут же возвращать, а если вибрации не соответствуют программе, тогда этот канал может и не сработать, закрыться… Интересно, рассматривался ли такой сценарий хозяином? Да и мать Наташи так и не вернулась в поселение… конечно, её могут держать там, вполне могут. Он мог почувствовать между нами некую связь и изолировал женщину от греха подальше либо она сама сделала какой-то выбор… Но какой? Всё, хватит гадать, будем применять тактику Адверза, доведу ситуацию до полного абсурда, и вот тогда — невидимка, ты мне покажешь своё истинное личико, никуда не денешься».
Мне не терпелось приступить к реализации своего плана. Как только я приблизился к входной двери, ситуация в точности повторилась, пронзительный визг малыша, почти тот же набор фраз, но на этот раз ему составила компанию Альгена.
— Клим, значит, это правда, вы сбегаете?! Вы что самоубийца, ничего не понимаете?! — кричала мне вслед женщина.
Не обращая внимания на разыгравшийся за моей спиной концерт, я выскочил на улицу, прекрасно понимая, что этот скандал мне сейчас только на руку. Пробежав сотню метров, я вновь почувствовал знакомые симптомы пространственного давления и стал вживаться в роль.
— Будь ты проклят, монстр, я не боюсь тебя, мне наплевать на тебя, слышишь! — прокричал я в темноту и принялся безумно хохотать.
Затем какое-то время с дикими гримасами на лице я катался по земле, корчась в судорогах, после чего чуть ли на четвереньках подался обратно к дому. Переступив порог, я сразу же бросился тискать в объятиях и целовать обезумевшую Альгену:
— Наташенька, любимая, это я, я вернулся к тебе, вернулся! Это же я, твой Климушка… как же долго я тебя искал, как же долго…
