— Всё, хватит, замолчи, никуда я не ухожу! — резко осадил я Юлиана.
На время подействовало.
Мне сразу стало ясно, что сигнальные маячки умел расставлять не только я.
«А про тебя-то, Павлик Морозов, я даже и не подумал… вложил папаньку и глазом не моргнул. Да, голосок у тебя, малыш, совсем не детский, почище воя сирены будет, — не без иронии заметил я. — Как же я сразу-то не догадался… хозяин использует их в качестве соглядатаев за мной, они его глаза и уши».
На крик сына выбежала полусонная Альгена и непонимающим взглядом уставилась на нас:
— Что?.. Что случилось?!
— Да вот Юлиану кошмар приснился, никак успокоить не могу, — ответил я.
— Нет, нет, нет! Он хотел уйти от нас, мамочка, он хотел уйти от нас, уйти, уйти! — топал в истерике ногами малыш.
— Глупости, я только вышел попить водички. Не знаю, что на него нашло… У него с нервами всё в порядке? — попытался оправдаться я.
— Враки, враки, я видел, видел, ты сбегал от нас! — никак не успокаивался Юлиан.
— Тихо, тихо, Юлик, успокойся, всё хорошо, — наконец-то проявила материнское сострадание Альгена, прижав к себе ребёнка.
— Клим, вы многого не знаете… у него была серьёзная психическая травма после смерти отца, поэтому и реакция такая… Ах, зачем я всё это вам говорю, к чему вам знать.
— Простите, Альгена, я не со зла, как-то всё неожиданно случилось… Ладно, утро вечера мудренее, давайте спать, а завтра всё обсудим.
— И то верно, покойной ночи, Клим, — согласилась женщина, увлекая за собой сына, — пойдём Юлик.
«Да, все они заложники своих страхов и страстей, на те крючки и пойманы… А хозяин умело манипулирует ими, нажимая на кнопочки неизжитых чувств, то отпускает на всю катушку, то прикручивает краник… так ему эффективней управлять, меньше спеси у вассалов. И у каждого свои скелеты в шкафу, да и не скелеты тоже… у Альгены в прошлом бурная любовная жизнь, у Юлика — тоска по отцу, которого он обожал… и несбывшаяся надежда на его возвращение. И у других тоже много чего найдётся. Жалко этих несчастных, жалко», — подумал я после ухода матери и сына.
Вернувшись в свою комнату, я продолжил размышления:
«В этом вся земная жизнь… мазок времени на холсте бесконечного сознания, где каждый волен выбирать собственные краски. Кто уж на что горазд, одному по нраву золотая клетка, а другому становится душно от одной мысли о ней. Ладно, это всё лирика. Как же их вытащить отсюда? Не иначе, как разрушив этот иллюзорный мирок. Но как? Он питается заимствованным огнём, это точно… и конечный продукт потребления после трансформации уже вязкий, тяжёлый… нужно как-то разомкнуть эту систему, по-другому вряд ли получится».
