— О… — Ее щеки порозовели. Она хотела больше узнать о том, что он делал в пустыне один.
— И тогда я думал о тебе, — продолжил Алим.
— И о проведенной вместе ночи? — спросила она; потому что даже когда она была измотана, истерзана, когда она жаждала избавиться от воспоминаний, образы их совместной ночи дразнили ее, и сон не приносил облегчения, потому что Алим приходил в ее сновидения.
— Я думал о той ночи, — сказал Алим, — и об этом.
— О чем?
— О нас, вместе.
Он боролся с желанием привезти ее сюда много месяцев. Теперь он притянул ее к себе крепче, и она почувствовала его возбуждение. Его ладонь скользнула по ее спине, пальцы проследили позвоночник. Он все еще не отводил от нее взгляда.
Габи знала, что нужно сопротивляться, не поддаваться его чарам; но в то же время она говорила себе, что это будет их последний раз. Что она больше никогда не приедет к нему в пустыню — потому что не позволит себя обмануть снова.
Он накрыл ее рот своим, и хотя она пыталась не разжимать губы, но под его напором поняла, что никогда не забывала об этом чувстве. Алим положил ладонь ей на затылок; и она сдалась и впустила его язык в рот. Глубоко. И ответила такой же лаской.
Они снова пробовали друг друга на вкус. Другая его рука скользнула к ее груди.
— Только один раз, — сказала она. Совершенно искренне. Это не будет как с нарушением диеты…
— Всего один? — уточнил Алим; его пальцы проскользнули ей между бедер, по бархату одежды, а потом по коже. От обещания большего у нее слабели колени.
— Всего одна ночь, — пояснила Габи. Язык Алима творил непередаваемые вещи с ее ухом. — Одна ночь — и все. Я не стану твоей пустынной любовницей по вызову, Алим.
Габи станет большим, чем это, хотя Алим пока не стал ей об этом говорить. У них есть ребенок;
и поэтому после того, как он женится, она станет его наложницей.
Он не чувствовал вины за то, что что-то скрывает; Габи скрыла от него еще большую тайну.
— Пойдем в постель, — сказал он.
На этот раз они добрались до спальни, потому что Алим не хотел торопиться с соблазнением. Он не привык, что ему лгут или не сообщают важные вещи. Такого давно не бывало.
Он взял Габи за руку и провел к кровати. Ветер звучал за стенами как соблазнительная музыка. Они повернулись лицом друг к другу.
— Здесь, — сказал Алим, — нет никаких запретов.
Но их любовь была запретной.
Он провел пальцами по ее ключицам и столкнул халат с ее плеча, с одной стороны, потом с другой. Ладони Алима обвели ее груди и бока. Ее губы просили поцелуев.
