Теперь, впервые в жизни, он не мог найти решение проблемы.
— Алим, — просящим голосом сказала мать, — поговори со мной.
Он не знал, с чего начать.
— Я могу понять, — продолжила Рина. Да, она могла; она знала, что такое брак без любви.
— Прямо перед тем, как отец объявил диктат, я… встретил женщину, — сказал он, но рассказ звучал как-то неправильно. — Она мне уже пару лет нравилась, но я не сближался с ней раньше. Все стало серьезнее как раз перед тем, как меня вызвали домой. Я оставил ее без объяснений, а когда в прошлом месяце я возвращался в Рим…
Он не договорил. Алим не мог объяснить печаль в глазах Габи и не хотел раскрывать боль в сердце, сожаление о годе, который они могли бы провести вместе, но им не дали.
Нет, его невеста будет из Зетлехана. Отец уже отобрал из всех кандидаток троих, и одна из них, та, которая сможет поддерживать традиции и лучше всего служить стране и знает все обычаи и правила, станет его избранницей.
— Я думаю о том, чтобы поехать в Рим и увидеть ее.
Мать долгое время молчала, а когда заговорила, ее голос звучал напряженно от страха.
— Ты нарушил диктат, Алим?
— Нет.
— Это хорошо, — выдохнула в облегчении мать.
— Что в этом хорошего? — Им всем важно было, чтобы он подчинялся правилам, и не важно, чего это ему стоит.
— Тебе всегда остается пустыня, — сказала Рина, и Алим поднялся и посмотрел в окно.
— Габи не придет ко мне в пустыню, — сказал он, укоряя себя за то, что сам думал об этом. — Ни за что в жизни.
— Ей не нужно там жить, — сказала Рина. — Она может приезжать время от времени, а когда ты женишься, когда появится наследник… Тогда правила станут менее строгими. — Этот разговор давался тяжело им обоим.
Алим бросил на мать возмущенный взгляд.
— Неужели ты думаешь, что я поступлю со своей женой так, как отец поступил с тобой? — Они наконец заговорили о секрете, который был известен всем. — Я не стану навязывать женщине брак без любви.
Он прикрыл глаза, зная, что иначе быть не может; но именно поэтому он до сих пор отказывался жениться, несмотря на растущее давление.
— Мне невыносимо то, как поступили с тобой, — сказал Алим матери. Он вспоминал, как во время публичных выходов на балкон дворца или приемов родители улыбались и махали руками, разговаривали. А потом они скрывались с глаз публики и возвращались каждый к своей жизни: мать в своем крыле, отец в своем.
— Я выгляжу несчастной, Алим? — спросила Рина.
Он всмотрелся в ее лицо. Нет, ее черты были расслаблены, на губах обычная мягкая улыбка.
