– Ладно, идите, – буркнул Сидоров. – И ты, Петров, смотри, это уже второй звоночек, третий если будет, мы тебя на учет в комнату милиции поставим как драчуна. А с вами я разговор не закончил, – повернулся он к почти протрезвевшей парочке.
На свои места Петров с Леной попали, когда уже заканчивался киножурнал «Фитиль».
Лена с момента, как они вышли из кабинета, не сказала ни слова. Но Саша чувствовал, что ее все еще трясет от переживаний. Он успокаивающе взял ее руку и осторожно пожал ледяные пальчики. Девочка неожиданно всхлипнула.
– Я с тобой все время в неприятности попадаю, – шепнула она. – Две недели назад на катке, сегодня в кино. Папе завтра все расскажут, опять ругаться будет.
– Разве это неприятности, – так же тихо ответил Саша. – Это так, мелочи жизни.
Он осторожно, носовым платком, вытер у нее слезинки. На этот поступок сзади немедленно донесся комментарий.
– Хи-хи, нежности телячьи.
Саша, обернувшись, увидел двух одноклассников и украдкой показал им кулак. Те сразу заткнулись. Зато старушка, сидевшая рядом, пронзительно зашипела на них, требуя тишины.
Фильм Петрову показался пресным. В его воспоминаниях он был гораздо интересней.
«Да, действительно, – уныло думал он. – В одну и ту же реку дважды не войти. Как теперь жить? Книги прочитаны, песни прослушаны. Кинофильмы просмотрены. Вон Ленка глаз не может оторвать от экрана, ногтями мне всю ладонь исковыряла, а мне тоска, скучно, хоть ты тресни».
Тем не менее о своей задаче Саша не забывал, и вскоре его рука скользнула Лене под куртку и уютно устроилась на тонкой шерстяной кофте. Девочка вздрогнула, но ничего не сказала. Однако после того как его ладонь попыталась сдвинуться ниже, она смущенно прошептала:
– Саша, пожалуйста, не надо.
«Не надо так не надо, – мысленно согласился Сашка. – Торопиться некуда, все еще впереди».
Тем не менее руку он убрал ближе к концу фильма, после того как та совсем затекла от неудобного положения.
Когда они вышли на улицу, Лена, пунцовая от переживаний, требовательно спросила:
– Петров, зачем ты это делал?
– Что это? – притворился тот валенком.
– Ты сам знаешь, что.
– Не знаю.
– Не притворяйся, прекрасно знаешь.
– Да не знаю я ничего!
– Ты меня щупал и куда нельзя руку запускал!
Петров улыбнулся.
– Ничего я такого не делал, не сочиняй, – начал отказываться он. – Просто положил руку, и все. Ладно, давай, я тебя провожу. И надо домой бежать. Время – одиннадцатый час, мама уже все глаза проглядела, наверное.
