– А?
– Ты знаешь, он находится на месте старого Олимпийского парка.
Раньше Фрейя могла бы подумать, что место, скрытое от технологий, обязательно должно находиться за городом, например, деревеньки в Баксе, где жители пытаются сбить летающих дронов мячами для крикета и все еще можно увидеть коров, мирно пасущихся на полях.
– Медиэвиль? Не помню, когда в последний раз там была.
Уже второй раз этот район упоминается в разговоре. Разум Фрейи устремляется через весь город к воротам, похожим на крепостные. Во времена Руби здание, должно быть, служило жилым комплексом, едва ли богемным, и пока еще не представляло интерес для туристов. В настоящее время при входе висит знак – вырезанный так, что напоминает свиток, – объявляющий место независимым районом с кустарным промыслом, кварталом Лондона, где предлагают свободу от чрезмерного количества цифровых устройств. Фрейя вспоминает, как бродила вместе с Джулианом среди рыночных прилавков, глядя на ненастоящие дома в архитектурном стиле времен Тюдоров, с маленькими башенками и гербами. Джулиан чувствовал себя совершенно беспомощным без смарт-очков, которые при входе попросили сдать в камеру хранения, поэтому молодые люди надолго здесь не задержались.
– Знаешь, Эстер ненавидит это место.
– Не сомневаюсь, – в голосе Руби появляется некая нотка злорадства, если, конечно, Фрейе не показалось. На обоях дождевая капля с характерным звуком скатилась с вершины гранита. Фрейя чувствует себя в безопасности и готова перейти к следующему шагу.
– Руби, – неуверенно спрашивает девушка, – ты ведь не можешь рассказать, что с тобой случилось, так?
– Я бы рассказала, если бы только могла.
Фрейя вздыхает:
– Скажи, ты разбила телефон, чтобы тебя не смогли найти, и затем убежала – такое возможно, правда? Мы уже говорили об этом, кажется.
Из-за верхних этажей склада тротуар, на котором они нашли телефон Руби, к большому огорчению, не попадал в зону обзора камер видеонаблюдения.
– Так и есть.
– Думаю, если бы так было на самом деле, ты была бы сейчас где-нибудь далеко отсюда и жила бы своей собственной жизнью. Тебе с нами не нравилось?
– Хочешь, чтобы я ответила да или нет?
В голосе Руби есть некая резкость, которая говорит Фрейе, что она практически запуталась. Конечно, сестра была счастлива с ними и не восприняла всерьез слова, сказанные по телефону, но, если все в точности наоборот, если она хотела сбежать, отправиться на поиски своего отца или спрятаться у друзей, тогда ее исчезновение можно назвать умышленным. Вероятность того, что Руби по-прежнему жива, была бы намного больше.
