В моей памяти сохранился эпизод, довольно ярко характеризующий Афанасия Васильевича Лапшова как солдата-рыцаря, которому не чуждо благородное отношение к поверженному врагу.
В боях под Большой Вишерой Лапшов, а вместе с ним и я, некоторое время находились в стрелковом полку, обходившем поселок с юга. Сопровождаемые двумя автоматчиками, мы шли по лесной дороге к одному из батальонов. На дороге происходило обычное движение в обе стороны. В тот момент, когда нас обогнали парные обозные сани, груженные боеприпасами, впереди показался шедший навстречу и сопровождаемый одним конвоиром пленный немецкий солдат. Это был невзрачный вояка в легкой шинеленке и кожаных ботинках, с головой, обмотанной каким-то тряпьем под суконной пилоткой. Он дрожал от холода, то и дело вытирал красными руками мокрый нос.
Вдруг наш обозник, здоровенный детина, одетый и обутый, как мы все тогда, в меховое и теплое, остановил лошадей и со всего размаха сбил пленного наземь. Все произошло так быстро, что Лапшов, шагавший до этого в хорошем настроении, остолбенел от неожиданности. Крепко выругавшись, он подозвал «героя»:
— Зачем ты его ударил?
— Товарищ полковник, так это же фашист.
Тут Афанасий Васильевич взорвался и, едва сдерживаясь, прочел обознику целое поучение, смысл которого сводился к тому, что у нас, русских, есть древнее правило: «Лежачего не бьют», что именно гитлеровцы этого не понимают и что он, русский солдат, сам сейчас оказался не в лучшем положении. Справившись, встречался ли обозник с гитлеровцами, у которых в руках автоматы, и получив отрицательный ответ, Лапшов заключил, что ему надо попробовать свое геройство на поле боя. Распоряжением комдива обозник был переведен в рядовые одного из строевых подразделений.
Накоротке опрошенный мной немец показал, что является ефрейтором противотанкового отряда 126-й пехотной дивизии. Он назвал имена своих ближайших начальников и дал ряд других интересных для нас сведений о своей части.
— Спроси его, как воюют наши и боится ли он их? — попросил Лапшов.
— Тапфере зольдатен (храбрые солдаты)! — ответил немец.
Ответ на второй вопрос можно было понять так, что больше всего они боятся русской артиллерии.
— Вот видишь, — подытожил Афанасий Васильевич. — Если бы нам огонька побольше, брали бы мы их голыми руками!
* * *
После занятия нами поселка Гряды противник упорного сопротивления уже не оказывал и к началу января был отброшен на левый берег Волхова. 259-я дивизия, выйдя к реке, рассчитывала здесь передохнуть, подтянуть тылы, пополниться. Однако наши надежды не оправдались. В дивизию прибыл член Военного совета 52-й армии К. Л. Пантас с приказом: дивизии с ходу форсировать Волхов и атаковать с юга поселок Чудово.
