Мамаево побоище. Русь против Орды | страница 19
Если бы не Тимур, то кто бы опасался Тохтамыша? Тьфу, ничтожество, из всех заслуг — только кровь Чингиза, да и то дальняя. А при случае лазутчики его могут Тохтамыша жизни лишить, отравив или пустив стрелу в спину. Правда, у палки два конца, и Тохтамыш мог ответить тем же. Мамай даже был уверен, что и в его войске есть соглядатаи Тохтамыша. Только как их выявить?
Ближе к вечеру в его дверь снова осторожно постучали. Мамай только что сытно поужинал и размышлял.
— Войди!
Согнувшись, вошёл Мирза.
— Прости, о великий хан, своего ничтожного слугу, что осмеливается нарушить твой покой.
Хан поморщился.
— Говори!
— К фрягам приехал всадник на взмыленной лошади, вероятно — издалека, потому что всадник еле держится на ногах, и одежда его в пыли. Купцы запёрлись в своей комнате вместе со всадником и о чём-то говорят.
— Подслушать не удалось?
— Нет, о великий.
— Во что одет всадник?
— Ногаец, — сразу понял суть вопроса Мирза.
— Следи за ним, слушай.
Мирза согнулся в поклоне и вышел.
Ох, не к добру явился этот гонец к фрягам. Мамай был невелик ростом, плосколиц, кожу имел желтоватую, как истый могол. Носил жиденькие усы, был кривоног, как многие степняки, дни и месяцы проводившие на коне. При невзрачной внешности был умён, хитёр, изворотлив, циничен и жесток. Не обладая этими качествами, он бы не смог возвыситься. И потому, подумав немного, Мамай сразу понял: гонец к фрягам — не иначе как из войска Бегича. Послан, скорее всего, хозяином, подкупленным фрягами и чин имевшим не меньше сотника, а то и тысяцкого. Оно и понятно, у генуэзцев везде свои соглядатаи. Не зря временами Мамаю казалось, что они знали обстановку в Орде не хуже, чем он. Опутали сетью шпионов и доносчиков всё, не исключая Орду Синюю, и наверняка знали расклад сил и намерения Тохтамыша. Хитры и коварны, но слова лишнего не проронят, руководствуясь только собственными интересами и наживой.
Темник улёгся спать, едва стемнело. Вроде во дворце живёт, а привычки старые остались — ложиться по темноте, вставать с рассветом. И, казалось, только голову на подушку положил, как в дверь постучали.
Мамай проснулся не в духе. Кто осмелился тревожить его покой? «Если с вестью мелочной — казню!» — решил темник.
На пороге возник сын, Мансур.
— Отец! — Он склонил в приветствии голову.
— Что заставило тебя прийти в столь поздний час?
— Прибыл гонец, только что! У дворца лошадь пала, загнанная. Беда!
— Говори, не томи!
— Гяуры разбили армию Бегича. Он и с ним многие знатные мурзы погибли. Спаслись немногие!