Ник поднялся одним быстрым, грациозным движением, словно хищник, и я заметила, что на боку у него длинный тонкий шрам. Аппендицит вырезали? Наверное, спрашивать я не стала, сочтя неуместным. Как-нибудь потом, при случае, тем более что, похоже, Никлас не хотел его демонстрировать.
Он очень внимательно, с явным интересом, посмотрел фотографии.
— Твоя мама очень красивая, но ты на нее не похожа, ты другая, — заметил он, когда я показала ему мамину и папину свадебную фотографию.
— О, я вылитая прабабушка Ната! — обрадовалась я. — У меня и ее фото сохранилось!
На отсканированной фотографии их было трое: прадедушка, прабабушка и Гретхен. Николай и Наталья серьезно смотрели в камеру, и только кукла, казалось, слегка усмехается.
Эту фотографию Ник рассматривал очень долго, максимально приблизив лица.
— И вправду, очень похожа, — вынес приговор он. — Но странно, видно, что эти двое — пара, но они почему-то не кажутся счастливыми.
— Им всегда жилось нелегко. Пройти через войну, через годы разрухи… Даже не представляю, что им пришлось пережить в то ужасное время. Прадедушка ведь… — Тут я внезапно вспомнила, что в Нике половина крови — немецкая, и смутилась. Он слишком хорошо говорил по-русски, и я все время забывала о его происхождении.
— Ты имеешь в виду, что твой прадедушка брал Берлин, — проговорил Ник тихо. — Я, как и любой из представителей немецкого народа, готов бесконечно просить прощения за действия фашистов. Но ты же понимаешь, что даже в то время они не составляли всю нацию. Та война — для нас урок. Тяжелый, но весьма доходчивый урок. Мы его поняли и стали другими. Если бы твой прадедушка был жив…
Ник резко замолчал. Во время этой речи он неожиданно раскрылся сильнее, чем раньше, и я заметила, что все, что он говорит, действительно его волнует. Очевидно, та война наложила на его народ сильный отпечаток. Мне захотелось спросить, участвовал ли его прадед или дед в войне, но опять стало неловко. Что, если участвовал? Тогда же, насколько понимаю, фашисты сгоняли в армию всех.
— Не нужно оправданий, — остановила я его. — И лучше бы вообще не говорить о таком при знакомстве с моими. Дед родился уже после войны, но эта тема для него болезненная, он любил отца и потерял его слишком рано.
— Конечно, — Ник уже полностью пришел в себя и продолжил спокойно: — Мы не станем спорить на эту тему, не волнуйся. Я же действительно хочу понравиться твоей семье.
— Ты замечательный! — Я поцеловала его в губы, а он все еще задумчиво смотрел на экран, где на скане восстановленной фотографии застыли три фигуры.
