Он несколько раз успел обругать себя за то, что, выпендриваясь перед Софией, наврал про завтрашние съемки. Сам же дал ей в руки предлог отказать ему в эту ночь. Ну ничего, больше он такого промаха не допустит.
Однако следующие две встречи результата тоже не принесли. Он водил ее по своим любимым клубам, по ресторанам, надеялся поразить блеском красивой жизни, но в результате заканчивалось все только очередной поездкой на мотоцикле до его дома. А затем София махала ему рукой и, запрыгнув на стального коня, отбывала прочь. Беркант злился, раздражался и с нетерпением ждал, когда начнется работа над сериалом, чтобы уйти в нее с головой, отвлечься от Софии и перестать ежеминутно разгадывать этот сложный ребус.
Но оказалось, что образ Софии продолжал его преследовать и на съемочной площадке. Он думал о ней, пока ему накладывали грим, вспоминал обрывки вчерашних разговоров, выслушивая указания режиссера. Лежал, вальяжно развалившись на диване в выстроенной в павильоне шикарной гостиной «отцовского» дома, прикрыв глаза и всем своим видом выражая презрение к благородному семейству, частью которого являлся его герой, а голова кружилась; казалось, что он все еще мчится по Стамбулу на мотоцикле, прижавшись всем телом к вытянутой в струну спине лихой байкерши.
Диалог, звучавший рядом с ним, прервался, повисла тишина, и Беркант, как-то почувствовав, что длится она подозрительно долго, открыл глаза и сообразил, что все вокруг напряженно смотрят на него. Черт подери, сейчас же была его реплика! Отвлекся, забылся…
– Стоп! – скомандовал продюсер, направляясь к нему.
Беркант выпрямился на диване, постарался натянуть на лицо невозмутимое выражение. Ни в коем случае нельзя было признаваться в промахе.
– Беркант-бей, я, может быть, недостаточно четко объяснил… – начал Озервли Хусейн.
Он явно не решался слишком уж сурово давить, открыто выражать недовольство. Все-таки Беркант, несмотря на последние годы неудач, все еще считался выдающимся актером драматического турецкого кинематографа.
– Нет-нет, я понял, – с вызовом отозвался он. – Дело в другом. Ханде, – он раздраженно махнул рукой в сторону испуганно смотревшей на него партнерши по сцене, – слишком тихо говорит. Мне не слышно!
Девчонка расстроенно заморгала глазами, и Беркант на секунду ощутил острый укол стыда. Конечно, она не была актрисой, просто популярной симпатичной мордашкой из «Инстаграма», королевой красоты. В сериал ее взяли за красивые глаза и высокую популярность у зрителей, и, может, она в самом деле вела себя на площадке непрофессионально. Но что ему было с того? Неужели так уж трудно было бы отснять еще дубль, не нарываться, не скандалить? Ведь когда-то он не был таким, еще пять лет назад он ни за что не стал бы срываться на девчонку, которая и так робеет в его присутствии, придавленная авторитетом. Тогда у него оставались еще какие-то понятия о чести, актерском товариществе, командной работе… А что же сейчас?
