— Уик, ты знаешь законы материка?
— Да, милорд, — он постарался выпрямиться, сильнее стиснув в руке копьё.
— Как называется материк?
— Морталия, милорд.
— Главный закон Морталии?
— Все жители Морталии — свободные люди. Рабство на материке запрещено и карается законом, — заикался и дрожал Уик от волнения.
— Кто правители Морталии? — сурово смотрел на стражника путник. Его зрачки сузились и на фоне светлых радужек с их чёрными краями смотрелись крайне жутко, словно глаза хищного зверя.
— Совет Дюжины.
— Уик, перечисли всех членов Совета Дюжины.
— Король…
— Назови мне имена всех членов Совета, — перебил стражника путник.
— Видий Армдоз, — зашевелил дрожащими пухлыми губами Уик, выдавливая из себя имя короля без титула, и громко сглотнул, — Риз Эшер, Карл Вагер, Лари Саван, Даги Стоунвол, Михаэль Друлль…
— Достаточно, — услышав своё имя, остановил стражника путник. — Ответь мне, если бы Видий приехал на повозке…
— Достопочтенный мастер, король бы не приехал…
— Если бы гипотетически король приехал на этой телеге, — резко показал пальцем на убогую повозку Друлль, — ты бы его пропустил? — и выжидающе посмотрел на стражника.
— Да, милорд.
— Чем я отличаюсь от короля Тарплена?
— Но, милорд, король… — смутился стражник и, наморщив лоб, сдался. — Проезжайте, — выдохнул он, словно сбросил тяжкий груз с плеч.
Друлль победоносно вернулся в телегу и сел рядом с Бэном.
— Поехали, Бэн! — просиял он.
— Что ж вы, барин, не сказали, кто вы? — обиделся возничий. — Я бы удостоил вас подобающему обращению.
— Это какому же, Бэн, дал бы мне лишнюю лепешку? — Друлль снял значок с груди и спрятал его в карман. — Я хочу знать, как на самом деле люди ко мне относятся и что они собой представляют в действительности. Поэтому пусть я буду для них чумазым крестьянином, путешествующим на попутках.
Бэн ухмыльнулся, глядя искоса на мастера истины и погнал лошадь за ворота Исаада.
— Куда ехать, барин?
— В замок короля!
Телега брела по каменной улице, вливаясь в суету города цокотом копыт и стуком колес. Каждая стена Исаада перетекала в дорогу, дорога в дом, дома соединялись переходами, извивались, сплетались лабиринтами улиц. Дворец был единым организмом, по закоулкам которого сновали богато, со вкусом одетые, люди, органично заполняя его, точно кровь вены. В нём не было ничего лишнего, каждая стена, камень, труба, крыша и прочее существовали для единства всей системы. Кажется, будто если убрать одну из стен, то весь город рассыплется. Отчасти, возможно, это и так, ведь в Исааде был водовод и зловонные трубы, которые пронизывали весь город, снабжали водой дома и выводили из них отходы. Стоя на высоком обрыве у берега моря, дворец активно пользовался всеми преимуществами такого расположения. Но совсем другое дело — окрестности Тарплена за стенами дворца. Где на тысячи километров раскинулись многочисленные засеянные поля, пастбища скота, преимущественно одноэтажные жилища земледельцев и мелких ремесленников из сруба, простенькие придорожные таверны. Всё это тщательно охранялось, даже в самых отдаленных уголках Тарплена были посты стражников. Ни один другой город Морталии не был настолько безопасен для населения.
