– Разрешаю, – кивнул Гоголев.
– Товарищ полковник, бойцам просто повезло! – бойко доложил капитан, глядя в барственные зрачки Заморышева. – Фишка в том, что один из долбанных дезертиров – везунчик. Полноценный! Бесподобный! Волшебный! Он такой-такой весь экзотично-загадочный… – улыбка капитана нежным умилением залила кабинет, ширясь и цветя майским георгином.
– Аристофан прав! – неожиданно сказал Активин. – Драный дезертир Клюев горазд на удачу.
– Вы верите, товарищ полковник? – поддержал Пассив.
Человек-полковник нервно гмыкнул. Косяков наслаждался травой, а Гоголева вдруг потянуло отобрать у зама это наслаждение и пыхнуть самому. Андрюшкин обрадовался поддержке и закудахтал:
– Единственный шанс взять сукиного сына за яйца – это не пытаться его взять, а забыть о его существовании. Но дезертиров двое, а Госпожа Удача одна на двоих! Баеву везет за счет Клюева, и как только дружбаны разойдутся – то Тимон станет или покойником, или арестантом. К Ванге не ходи! – Андрюшкин торжественно и часто покивал.
Майор Косяков увидел Вангу, которая шла к нему. Он не обрадовался, и не испугался. На этом Ванга закончилась.
– Эх, товарищ следак, если б мне везло так, как Клюеву, я бы давно был генералом, а вы бы мне подчинялись! – разоткровенничался капитан Андрюшкин.
Человек-полковник не привык к откровенности толстых армейских капитанов по отношению к себе. Он расколол голову Андрюшкина стальным кастетом, плеснул ему в глаза серной кислотой и отрезал его язык… Заморышев сосредоточенно разжевал и проглотил сокровенные мысли.
– Но! – Клюеву не повезло с «дедами» – конкретно и не на шутку! – вещал капитан Андрюшкин. – «Деды» часто унижали Клюева – заставляли его стирать свои исподники и мыть сортиры, пробивали грудину! Госпожа Удача была бессильна с этим совладать!..
Гоголев достал табельный пистолет и взвел курок. Майор Косяков решил, что он молчит уже давно, и надумал произнести:
– «Дедовщины» у нас в части нет, и никогда не было! Но вот сами «деды» – они сохранились, как пережиток!
Гоголев стал не знать, что делать с пистолетом. А в кабинете зависла Пауза. Ей было по кайфу здесь повисеть: никто её не обижал и не тревожил. Благоденствие оказалось недолгим. Связной принес донесение и положил бумагу перед человеком-полковником.
– Трупы с Можайки везли в своем джипе пятнадцать миллионов! В соседнюю область для обмена на наркоту! Наличными деньгами! – веско молвил Заморышев, углубленно изучив донесение.
