Жан-Жак приободрился. Некоторое время он осваивался в новом положении, потом его рука как-то сама собой, без ведома Жан-Жака, скользнула вниз, с плеч Жюли на талию, и устроилась там. Можно было ожидать, что уж теперь-то Жюли возмутится и начнет протестовать, но Жюли как будто не заметила и этого.
Тогда Жан-Жак выпрямился, взял свободной рукой руку Жюли, не очень ловко, но настойчиво оторвал девушку от перил и повернул к себе.
Еще некоторое время Жюли делала вид, что ее ужасно интересуют утиные маневры и она не понимает намерений своего спутника. Но в конце концов она повернулась и посмотрела ему прямо в лицо.
Жан-Жак, бледный как мел, стоял с округлившимися глазами и тянулся губами к ее губам. Жюли едва заметно качнула головой, вздохнула, поднялась на цыпочки и встретила его губы своими.
Жан-Жак замер. Время утратило свой привычный ход – секунды растянулись и превратились в целые часы, а может, даже дни.
Наконец Жюли отстранилась от губ Жан-Жака и опустила лицо.
– Жюли… Ах, Жюли… – выдохнул тот.
Она и сама чувствовала, что на нее накатывает что-то незнакомое и властное. Во рту мгновенно пересохло, колени дрожали крупной дрожью, сердце бешено колотилось – причем не только в груди, но и в ушах, в висках, в затылке и в кончиках пальцев. Оказаться в объятиях ее Жан-Жака – это было совсем-совсем не то же самое, что упражняться со Стеллой за вешалками в гардеробе. Вместо приятного или пикантного чувства она ощущала смятение и даже ужас перед чем-то неведомым и опасным, приоткрывшимся ей.
– Жюли! – хрипло повторил Жан-Жак. Он крепко прижался к ней всем телом и стиснул так, что у Жюли хрустнули лопатки.
– Нет, нет! Всё! – отпрянула Жюли. – Хватит! Не сейчас!
Его объятия дрогнули и разжались, Жюли сделала несколько поспешных шагов прочь, но не выдержала и опустилась на ступеньку лестницы, ведущей с настила к воде. Жан-Жак еще некоторое время стоял, тяжело дыша и глядя исподлобья, потом шагнул вслед за ней и опустился рядом.
Они сидели молча, ошеломленные и сбитые с толку, уставившись невидящими глазами куда-то в пространство перед собой, с трудом переводя дыхание.
Дверь павильона звякнула и отворилась, на пороге показалась женщина в рабочем халате, с банкой краски и кисточкой в руках. Женщина с тревогой посмотрела на сидящих у воды детей – именно с тревогой, а не с интересом, – помедлила в сомнении, потом покачала головой и опять скрылась в дверях.
– Знаешь, – проговорила наконец Жюли. – Давай мы больше не будем… Вот так…
