Вот такие дела и происходят в семействе лабораторных крыс))
Жила на свете крыса по имени Анфиса. Стишок такой есть, но крыса по имени Анфиса на свете, действительно, жила. Она была не бурая, домовая, а капюшонная — интеллигентная лабораторная крыса. И жила не одна, а с мужем; мужа звали Антошка.
У них обоих были глаза, как черный блестящий бисер, и очень-очень много усов, по два пышнейших пучка на носу. Они оба были одеты в двухцветные робы — темный верх, белый низ — только Анфиса носила серый капюшон, а Антошка — черный и глянцевый, с ремешком до самого хвоста. Жили они в большой клетке для грызунов, в два этажа, с колесом — беговой дорожкой и утепленной спальней из обрезанного валенка, и друг друга нежно любили. Обнимались, уши друг другу чистили, вылизывались — как очень благополучная семейная пара.
А у благополучных семей бывают дети.
Когда у Анфисы появились малыши — шестеро — Антошка переехал в маленькую клеточку по соседству. Люди думали, что у него от нового положения может характер испортиться, но с характером все осталось по-прежнему. Антошка жестоко заскучал и забеспокоился за свою семью — от беспокойства у него появилось много интересных мыслей.
Дверцу в своей маленькой клеточке он взломал — открыл замок. Руки у крыс очень ловкие, с цепкими пальчиками, а воровское искусство передается из поколения в поколение, еще с тех пор, когда одна палочка и девять дырочек победили целое войско. Так вот, замок он открыл — и тут же отправился заботиться о родственниках.
Первым делом Антошка решил взглянуть на детей. Дети жили в валенке, но Анфиса решила, что отец должен их видеть — и показала. Каждого малыша, голенького, в меленьком пушке, поднесла к решетке и дала понюхать. А потом вернула всех в спальню и вымыла в поилке руки.
У крыс всегда так: из поилки сперва пьют, потом моют там руки, а потом ждут, когда сменят воду. Гигиена — прежде всего.
Если воду сразу не сменить, крысам через некоторое время снова захочется попить, а потом понадобится руки вымыть. И так они сделают много раз — пока вода не станет такой, что пить будет невкусно. Тогда они начнут возмущаться и высовывать носы между прутьями клетки: как же гигиена-то? Но приличный человек такого не допустит — ведь на воле крысы всегда найдут себе чистую воду.
Ну так вот.
Антошка поглядел на детей, понюхал между прутьями жену в нос, лизнул в щеку и стал снабжать семью продовольствием. Еды в клетке Анфисы лежало множество, но Антошка решил, что запас карман не тяготит. Сперва он перенес из своей клеточки семечки, потом — кусок огурца, потом — палочку витаминного лакомства для крыс, а напоследок вскарабкался по занавеске на стол, взял из вазочки сухарь размером примерно с половину себя и понес этот сухарь любимой и детям.
