— Что ты знаешь о моих проблемах? — с вызовом спросил Андрей.
— Кое-что знаю, — едва заметно улыбнулся Влад.
— Ни хрена ты не знаешь! — резанул отец.
— Может, я в чем-то неправ, — очень серьезно и уверенно продолжил Влад. — Может, я ошибаюсь, — он смотрел в самую душу отцу. — У тебя есть сын, который для тебя очень важен, но с которым по каким-то причинам ты не можешь видеться. Ты бредишь им, караулишь украдкой у школьного двора. Надо быть дураком, чтобы не заметить этого.
Андрей стиснул зубы, от чего скулы его резко задвигались.
— Ты что следил за мной? — он смотрел на Влада, как на шпиона, пробравшегося с тыла за непреступные стены.
— Для этого не нужно было следить, — объяснил Влад. — Да ты, признаться, не особенно что-то скрывал.
— Но никто не знает о том, что у меня есть сын! — сквозь зубы процедил Андрей.
— Это я тоже понял. Не злись. Я, правда, не следил. Все не мог понять, то же тебя так изводит, и как-то случайно заметил у школы. Был недалеко. Тогда мне все стало понятно. Ты не отпускал этого мальчика взглядом и панически боялся быть обнаруженным. На извращенца ты не похож, так что все очевидно…
— А на кого же я похож, — зацепился за слово и поспешил съерничать отец, — если не на извращенца?
— Да уж, — Влад вздохнул, — И дело не только в твоем сыне. Ты не принимаешь себя. Совершенно. Мы оба взрослые люди и понимаем, о чем речь. Ну, скажи, что я неправ?
— Как принять себя, если меня к собственному сыну на пушечный выстрел не подпускают! — отрезал Андрей.
— А может, стоит попробовать побороться за него, если он тебе так дорог…
Это, конечно, Влад сказал зря. Он, конечно, не мог знать, как все обстояло на самом деле. И Андрей, естественно, отреагировал моментально — резко встал и вышел из ресторана.
— Ты думаешь, я не пытался, — объяснил он уже позже, в номере отеля. — Я подождал год, думал, Катя успокоится, но у нее конкретно заклинило все в голове. И тогда я решил бороться. Решил отстаивать свои права через суд, надеялся, что мне разрешат хотя бы на выходные брать сына. Меня очень быстро поставил на место Катин отец. Он пришел и сказал, что если я только попробую сунуться в суд, он не просто всем расскажет, кто я такой, но посадит меня в тюрьму или в психушку как извращенца. Если бы я начал тогда войну, то сразу бы ее проиграл, меня бы вычеркнули из свидетельства о рождении, а так… У меня остается надежда. По крайней мере, я не стерт навсегда из Юркиной жизни. И я готов ждать, сколько угодно, пока придет мое время.
