Папа | страница 44

— Знаешь, Юр, твой человек — это даже не тот, кто принимает тебя, этот тот, с кем ты сам полностью принимаешь себя, с кем не надо притворяться, с кем всегда чувствуешь себя самым лучшим.

— Даже если ты в стремных штанах?

— Даже.

— И Влад такой?

Андрей кивает. Теперь я долго молчу. Мне хочется, чтобы я тоже для него стал таким человеком, чтобы он больше со мной никогда-никогда не притворялся. А потом я начинаю снова перебирать всех своих знакомых и думаю, а чувствовал ли я себя когда-нибудь так. И вспоминаю Верку Разину, мы с ней учились еще в старой школе, а потом только немного в соцсетях поддерживали отношения, так, чтобы не потеряться. А ведь с ней было клево. Помню, мне мама купила жутко стремные зимние штаны. Вот прямо такие они были нелепые и отвратительные, что хоть плачь. Но зато теплые — аргументировала мама и заставляла их носить. И так мне было стыдно в них всегда. И всегда, когда шел по улице в них, думал, какой я стремный и хотелось куда-нибудь скрыться. Только с Веркой я о них забывал. И вообще с ней было как-то уютно. С ней только я себе всегда нравился.

— Может, Верка? — говорю я вслух, обращаясь к Андрею.

— Что? — естественно не понимает он. — Какая Верка?

— Ну, Верка, из моей бывшей школы, — объясняю. — С ней было так же. Может, это она и есть, та самая?

— Может, и она, — Андрей снова улыбается.

Я решаю тогда, что обязательно напишу ей и приглашу посидеть где-нибудь в кафе. И еще я решаю, что даже если весь мир будет против моего отца, я все равно буду на его стороне.

Очень вовремя начинаются весенние каникулы, и Андрей организовывает поездку в Испанию. Это здорово, потому что вся эта дребедень в школе достала, да и мне нужно теперь заново узнавать своего отца, как будто привыкать к нему настоящему. И конечно, лучшего места для этого, чем побережье, не придумать. Не знаю, почему Андрей выбрал именно Испанию, а не какую-нибудь Индию, например, где должно быть тепло и определенно более купательно. Наверное, потому, что у него уже была открыта мультивиза, и пришлось повозиться только с моими документами, но это неважно. Я только спрашиваю:

— А Влад с нами поедет?

— А ты против? — Андрей тут же напрягается.

Он вообще жутко напрягается по любому поводу с тех пор, как мы все выяснили и я принял его ориентацию. Я даже сам завел разговор о том, чтобы Влад переехал к нам, но отца это нисколько не расслабило. Он как будто всегда готовится отражать атаку, как будто ждет от меня подвоха, как будто не доверяет. Это тупо, потому что я-то ему полностью доверяю, мне, в самом деле, наплевать, гей он или нет. И даже наплевать уже, что он мне врал столько времени. Я понимаю, что о таком не сильно хочется рассказывать своему сыну-подростку. Да и как ему было это сообщить? В самом начале, когда мама умерла, и он заявился, такой, в голубой рубашке? Как? Прийти и сказать нечто вроде: «Привет, я твой папа, и я такой же голубой, как моя рубашка»? Вряд ли я бы оценил метафору. Или потом, например, после очередного моего классного футбольного матча: «Отлично сыграл, Юр! Поздравляю! Кстати, я гей». Как-то тоже не прокатило бы. Или когда отчитывал меня после бардака, который я устроил дома на свой день рождения? Ага, когда бросал в меня чьим-то лифчиком: «Это не мое, хоть я и гей». Тоже было бы по-идиотски. Для такого откровения нужна особая атмосфера что ли. По крайне мере, какой-то весомый повод, а я еще устроил травлю Канарейкина, чем вообще сделал признание отца почти невозможным. Так что, вышло как вышло. Главное, мы разобрались, и у меня хватило ума простить его, иначе пришлось бы тренировать в себе мужественность борщами тети Насти. Перспективка та еще. К тому же, ни у Андрея, ни у Влада нет недостатка мужественности. Даже сейчас, когда я про них знаю, все высматриваю какие-то черты, которые должны быть, согласно стереотипам, свойственны геям, но не нахожу. То есть, хорошо выглядеть, следить за своим телом, лицом, прической и одеждой — это же не бог весть какие гейские черты. Это же нормально, нет? Хотя все-таки отец многое от меня скрывал, натурально вел двойную жизнь и научился носить маску. Теперь мне предстоит узнать его без недомолвок и кулис.