— Смотрите! Два педика обнимаются! — и истеричный дебильный хоровой смех.
— Эй, ну вы что, прямо здесь что ли будете… — и опять хихиканье, как будто стайка шакалов собралась, а не подростков.
— Да пошли вы все! — кричу, поднимаясь и пиная Канарейкина. — Пошли вы на хрен! Дебилы! Козлы сраные!
— За козлов ты еще получишь, пидор! — отвечает Костян, тоже мой теперь уже точно бывший друг.
Ухожу с оставшихся двух пар и просто шатаюсь по улицам. Ежусь от ветра. Да еще снег идет, такой мокрый, противный, гадкий и колючий, нерадостный, короче, как моя жизнь. На тренировку сегодня кровь из носа нужно. Но там-то хоть поспокойнее, наивно думаю я. Как будто слухи не расходятся со скоростью летящего в ворота футбольного мяча. Как будто кому-то в моем окружении может быть неинтересно, что мой отец оказался педиком.
— Слушай, Юрок, — обращается ко мне очень спокойно и дружелюбно наш вратарь Никита, — а тогда твой отец приходил на матчи, это он со своим трахарем что ли был? — и прыскает мне в лицо едким, как кислота, смехом.
— Да ты чего! — подхватывает защитник Мишка, — Может, это он его… ну, того, — он звонко шлепает открытой ладонью по кулаку. — Или как, а Юр? Он у тебя актив или пассив?
— Пошли вы в жопу! — огрызаюсь. — Говорить больше не о чем!
— Да не о чем, Юр, — ржет мне в лицо Никита. — Таких вообще-то на стадионы нельзя пускать к детям! У тебя отец извращенец! А он тебя тоже… это… приобщает что ли?
Я замахиваюсь и бью его. Нас растаскивают ребята. Удар получается слабый, прям жалко. Я бы этому дебилу ухо отгрыз. И мне кажется, что я вот уже сейчас взорвусь, брошу все. Но это только начало. Они же только разыгрываются. И на разминке в меня летит мяч. Я чудом замечаю его и уклоняюсь. В общем, тренировка не удается, потому что кто-то постоянно меня задевает. Тренер ругается, орет и в итоге отправляет меня домой. А у меня и дома-то теперь нет.
Допоздна я мотаюсь по улицам и по подъездам — там греюсь. Покупаю бутылку пива в остановочном ларьке, где всем насрать, что мне всего пятнадцать. Когда тетя Настя звонит третий раз и спрашивает строго, когда я приду, волочу промокшие и замерзшие ноги и ней. Только говорить не хочу и есть ее дурацкую еду.
— Ну, поешь пельмешков, Юр! — как обычно начинает она.
— Да не хочу! Стремные у вас пельмени! Лучше пиццу заказать!
— Да конечно! — фыркает тетя Настя. — Ерунду всякую приучился есть! Нормальную еду надо…
— Пельмени что ли ваши нормальные?
— Да уж лучше, чем пицца!
