— Слышал, — озабоченно ответил тот, подходя к штатскому. — Машина проехать может, но настил-то мы им наверняка разворошим, Владимир Ильич.
Владимир Ильич!
Никита медленно, чтобы не заметили, поднял глаза и, стараясь увидеть что-то новое, всмотрелся в лицо штатского.
«Рыжеватый, глаза щурит… Ульянов-Ленин! — догадался Никита, вспомнив овальный портрет, где была именно такая подпись: «Ульянов-Ленин». — Батюшки! Ленин! — И сейчас же от испуга слово за словом стал проверять себя: — Ну да, советский… Советская власть строила… Правильно. А вот что в стороне стою и вроде как надсмехаюсь — нехорошо!»
Никите казалось, что Ленин, который, прищурясь, смотрел на него, разбирает его по косточкам. Вот сейчас доберется до того, почему он здесь стоит, — и пропал!
Но Владимир Ильич все еще улыбался.
— Интересно, интересно, — проговорил он. — Что же это за власть такая? Как это она осмелилась так плохо строить?
Вопрос был обращен к Никите, и он хотел уже пожать плечами в ответ, но Ленин повернулся и неизвестно кому сказал:
— Что за власть? Уж не мы ли с вами?
Шофер, все еще приглядывавшийся к мосту, взглянул на Ленина и, точно слова не касались его, стал смотреть на мост, что-то соображая.
«Значит, ко мне», — подумал Никита и хотел сделать вид, что к нему это и подавно не относится, но что-то помешало ему, и он сказал:
— Да уж не знаю. Только мост, как холодец, трясется.
— Ну да, советский, — подсказал Ленин и, опять рассмеявшись, подсел на телегу к Никите. — Значит, говорите, в советское еще не все верят?
Никита кашлянул и в замешательстве проговорил:
— То есть… как сказать… сомневаются, конечно…
— Сомневаются? — переспросил Ленин.
— Сомневаются, — подтвердил Никита.
— Ну, в первый год советской власти сомневаться еще можно. А вот пройдет лет этак пять, десять… «Это советский», — с гордостью будут говорить, то есть лучший, отличный. Да, да. Вы не согласны?
— Я-то? Нет, почему? — ответил Никита, думая: «Поедет или не поедет?»
— Так как, Владимир Ильич? — спросил шофер. — Машину разворачивать?
Никита ждал.
— Придется, товарищ Егоров, объезжать, — сказал Ленин после паузы. — Да, да, объезжать… Настил портить никому не позволено. Ни-ко-му!
— А брод-то далеко? — спросил шофер Никиту.
— Далеко, — ответил Никита.
— Все равно объезжать, — повторил Ленин.
Ленин и шофер сели в автомобиль, поблагодарили Никиту и уехали. Никита Попов долго смотрел вслед удалявшемуся автомобилю.
«Да-а, — думал он. — «Настил портить никому не позволено. Ни-ко-му!» Так не каждый может…»
