— Попытаюсь… Впрочем, Никита Павлович… — Терентьев встал. — Неужели мы сами не понимаем? Поверьте мне: я мирный человек, токарь, мастеровой, ненавижу войну, но вот что сейчас главное! — Терентьев со стуком положил на стол свой пистолет.
— Вы считаете? — спросил Никита Павлович.
Иван Григорьевич, осторожно повертев пистолет в руках, сунул его в кобуру.
— Сила и оружие… Сила и оружие… — проговорил Никита Павлович. — Это ведь во все времена… Вот герб города Киева, семнадцатый век… — Художник подал Ивану Григорьевичу рисунок. — Кто там изображен?
— Святой… Ангел… — всмотревшись, ответил Иван Григорьевич.
— Верно: святой, ангел. А в руках?
— Щит и меч…
— Щит и меч! — воскликнул художник.
— Значит, Никита Павлович, и ангел не может без меча… Идти надо, — сказал Иван Григорьевич после паузы. — Дела. До свидания, Никита Павлович.
Повернувшись, Иван Григорьевич задел ногой злополучные ботинки.
И хозяин и гость остановили на них свои взгляды.
— Извините, Иван Григорьевич… — чувствуя неловкость, сказал художник. — Это ведь те самые ботинки… Мы тогда пообещали и забыли… Простите, может быть… годятся сыну и теперь?
Иван Григорьевич смотрел на ботинки и молчал.
— Теперь… Теперь, — тихо проговорил он наконец, — некому их носить… Бежал на фронт и через месяц погиб.
В эту ночь Никита Павлович долго не мог заснуть.
В уютных, овеянных усадебной тишиной улочках и переулках старого Арбата было тихо, но это — обманчивая, ненадежная тишина: где-нибудь неподалеку могли и грабить кого-нибудь и убивать.
В углу под дубовым паркетом мышь торопливо и упорно грызла балку. Никита Павлович подумал, что надо бы пригласить плотника Николая Егоровича осмотреть пол… Но не стал ли теперь Николай Егорович тоже каким-нибудь большим начальником, комиссаром? Впрочем, плотника, кажется, взяли на фронт.
Война касалась всех. В мировую у Никиты Павловича погиб брат офицер… Всегда были войны, и веками лилась кровь. И вот теперь он, Никита Павлович Верстовский, должен герб нового государства подчинить идее меча или пистолета.
Утро принесло с собой облегчение и даже радость.
Солнце!
Как ни мучительна, ни беспросветна ночь — утром всегда встает солнце. Как это много для человека, его свет!
В гербе нового государства должно быть радующее людей изображение солнца с лучами… Внизу! А по бокам — колосья пшеницы: символ жизни и плодородия…
Солнечный, радостный герб Советской республики уже начинал жить во всем существе художника, кажется, настоящий, единственно возможный…
