Гостей повели к столу. Владимир Ильич внимательно осмотрелся. В горнице было много пестрых картинок в рамках, в переднем углу — иконы. Он покосился на иконы: его вели явно в передний угол. Едва гости уселись, им подали вышитые петухами рушники — накрыть колени. После гостей стали рассаживаться крестьяне. Покашливали негромко, поглаживали бороды, усы, присматривались к Ленину и Крупской… Чувствовали себя еще несвободно. Наступила как бы реакция на шумную, суматошную, а потому и не такую стеснительную встречу на улице. Теперь нужно было угощать, разговаривать… А о чем? Как?
Меньше всех, пожалуй, выказывала стеснительность сама хозяйка Марья Никитична: ей было просто некогда, не дай бог, что-либо забыть или перепутать. Вот надо вовремя подать гостям брагу…
Увидев протянутые ему и Надежде Константиновне кружки с брагой, Ленин насторожился.
— Не хмельно ли? — обратился он к хозяйке. — В голове не зашумит? — и пояснил, что алкогольных напитков он не пьет, пусть уж на него не посетуют.
— Владимир Ильич, в брагу хмеля не клали, — ответила ему Марья Никитична. — Пейте на здоровье.
К Ленину и Крупской уже потянулись со стаканами и кружками. Он улыбался, кивал головой и чокался неумело. Все ждали, когда он станет пить, и Владимиру Ильичу пришлось показать пример. Ленин выпил брагу и платком вытер похожие на щеточку усы.
Поданную ему порцию студня поделил пополам.
— Теперь по стольку не едят, — и половинку отдал Надежде Константиновне. Хлеб — тоже.
Через минуту-другую исчезла настороженность, натянутость, стало просто.
— Владимир Ильич, — просительно сказала Марья Никитична, — вы уж извините за наше бедное угощение…
— Ничего себе «бедное»! — весело воскликнул Ленин. — В такие-то годы «бедное»! Хозяйство, видно, неплохое у вас… Какая главная культура в ваших деревнях?
На вопросы должен был отвечать председатель сельскохозяйственной артели Родионов, выглядевший совсем по-городскому — он был хорошо пострижен и побрит, в костюме и галстуке, но ответил Андрей Курков, который сидел рядом с Лениным.
— Главная наша культура, Владимир Ильич, ленок. Лен для нас — основное дело.
— И раньше так было?
— Издавна сеем лен, Владимир Ильич.
— А у кого землю для него покупали? У помещиков? Кулаков?
— У помещиков…
— А сколько, интересно, платили?
— Из-под клевера сто рублей за десятину, из-под овса — пятьдесят рублей…
С дальнего края стола послышался глухой голос:
— За землю спасибо… Пропали бы, Владимир Ильич! Но когда же все-таки окончательно полегчает? Разуты, стыдно сказать, раздеты! Ситцу бы, обуви!
