Впереди, в новеньком оранжевом, видно, только что дубленном полушубке, по-хозяйски уверенно шагал старик в больших рукавицах.
Владимир Ильич открыл дверцу, машина попридержала ход и, поравнявшись с прохожим, остановилась.
— Товарищ…
Старик обернулся и тоже остановился.
— Скажите, пожалуйста, где собираются крестьяне на торжественное собрание? И где сама станция?
Прохожий махнул рукой вперед, не очень внимательно посмотрев на человека в шапке, высунувшегося из широкой дверцы машины:
— Сам иду на праздник…
— Тогда садитесь, пожалуйста! Подвезем…
Старик степенно раздумывал: а стоит ли ему садиться? Влезать… Вылезать… И человек незнакомый: кто-нибудь из уездного или губернского начальства… Кто его знает, что за персона… Неудобно стеснять… Прохожий все еще не решался, хотя никогда не ездил в машине, а проехаться любопытства ради — хорошо бы, и очень… Когда еще набежит такой счастливый случай?..
— Садитесь, товарищ, не стесняйтесь! — снова пригласил Ленин.
В голосе — уважение и приветливость.
Старик решительно надвинул на лоб шапку и подошел к машине.
— По частям сюда укладываются? С головы, что ль, начинать? — проговорил он явно от смущения.
— С головы, с головы, — подтвердил Ленин и помог старику усесться.
Машина наполнилась кислым, острым запахом овчины.
Утвердившись на сиденье, дед покачался на нем, пробуя упругость, и откинулся на спинку, напряженно прямой.
Затих, поглощенный осознанием чуда езды в машине, и молчал, поглядывая в окно, за которым мелькали глыбы замерзшей грязи, едва-едва припорошенной легким снежком. Потом смотрел на ручку дверцы, на приборы, на городских… Блестящая, такая гладкая ручка привлекла особенное внимание, и он потрогал ее.
Дав крестьянину немного пообвыкнуть, Владимир Ильич предложил, протягивая руку:
— Давайте знакомиться: Председатель Совнаркома Ульянов-Ленин. А это моя жена — Надежда Константиновна Крупская.
Старик хотел назвать себя, но и слова вымолвить не мог, — они накрепко застревали где-то в горле, — лишь торопливо пожал руку Ленину и Крупской, чувствуя, как в голове теснились, наскакивая друг на друга вспыхивавшие мысли: «Ленин! Ослышался?.. Или не ослышался?.. А может, пошутили над старым? Подумать только: Ленин!»
Владимир Ильич между тем уже спрашивал:
— А вас, простите, как зовут, товарищ?
— Меня?.. Меня Курковым… Андреем…
— А отчество?..
Старик махнул рукой: и так будет хорошо!
Ленин стал расспрашивать старика о жизни, но беседе помешали.
Из-за небольшого пригорка выскочила орава ребятишек и, увидев машину, разноголосо громко закричала:
