– Получается, вы спасли им жизнь? – насмешливо спросила Аннушка. – Тем, что своровали?
– Получается, так, – спокойно ответил Тарас и смотрел по-прежнему на Янку.
– Как же вы на ней не разбились с друзьями? – спросил Герка.
– Ну, в нас весу-то было… не взрослые же еще. И лазили невысоко, тренировались только.
Ночью поднялся ветер. Он шел по кронам деревьев семимильными шагами, ровный, большой, он гудел всю ночь где-то там, высоко, где только звезды и небо. Янка лежала в палатке и думала про Тарасову историю. Почему он ее рассказал? Будто ей одной? Что он имел в виду? Что плохой поступок не всегда плохой? Если он про папочку, то зря старался, она его никогда не простит! Но тут же Янка поняла, будто по голове ее стукнули: это не про папу, это он про Таля! Да, ну и чью жизнь спас Таль своим поджогом? Вон какие страшные ожоги у Тараса, как его Юля только не бросила. Янка чувствовала: еще немного, и она поймет, что хотел сказать Тарас своей историей, еще чуть-чуть, и она поймает его мысль за хвост… Но сон накатывал волнами, а мысль ускользала.
И второй день, и третий они шли и шли. Уставали уже меньше, втянулись. Горизонты распускались сказочными картинами, в которых было так много воздуха и света, что хотелось зажмуриться или закричать от восторга. Они и кричали.
На поляне МАН[2] все опять бросились фотографироваться. Рябинин схватил Янку за руку и потянул за собой. За талию обнял, так по-свойски, что она даже не успела посопротивляться. Ивлин щелкнул фотоаппаратом.
– Фотографию-то пришлешь? – еще не освободившись из кольца Сашкиных рук, тихо спросила Янка.
– А надо? У тебя вроде бы личный фотограф появился? Как уж его там… Глеб Арсеньев?
Янка чуть не поперхнулась. Ага. Комментарии мы не оставили, но просмотреть просмотрели. Отслеживаешь, значит, Сашенька, наблюдаешь? Молча, издалека? Ладно… Вдруг Янка поняла: она совсем забыла Глеба, он был где-то в другой жизни, другой реальности, такой далекой, что даже смешно: как она могла его любить и надеяться на что-то?
Тарас сказал, что пора двигаться дальше, и все застонали, заныли, набрасывая рюкзаки. Одна Варя все делала молча и в ту же секунду.
На Демерджи их опять настиг дождь, и пришлось ставить палатки и отсиживаться в них. После дождя Янку с Майкой отправили мыть котлы – они были сегодня дежурные. Пока отмывали остатки обеда, Янка рассказала про Таля. Про его отца и про то, как она им помогала.
– В общем, хорошо, что вы приехали. Я бы все равно не смогла поехать домой. Все деньги на них ушли.
