— Теперь мне можно говорить? — осторожно поинтересовался вконец офанаревший от всего пережитого Краснов.
Заэттра расцепила зубы:
— Теперь можно.
— Что это было?
— Внешний враг.
— И какой он?
— Великаны живут и за разломом тоже. У них свой правитель, своя территория.
«Великаны в Америке? Интересно, только в Северной, или в Южной тоже?»
— У вас с ними война?
— Да. Какая же я дура! Решила прокатиться вдоль границы!
Олег покраснел, но смолчал. Они поднимались всё выше. Земля внизу округлилась, небо потемнело. Ярко засияло солнце, стали видны звёзды. Удивительный аппарат. Человечество пошло бы на всё, чтобы обладать технологиями его изготовления.
— Он что, до Луны может долететь?
— Может. Только делать там нечего. Нужно возвращаться.
Тарелка на мгновение зависла, а затем камнем упала вниз.
— Скажи, о чём ты говорил с Белиондом?
— Я отвечу на вопрос, но только если ты ответишь на мой.
— Задавай…
В голове у него вертелось два вопроса. Но он опять задал не тот, который было нужно:
— Зачем всё это?
— Я же уже сказала.
— Я тебе не верю…
Её глаза внезапно наполнились слезами:
— У меня в последнее время предчувствие…
— Предчувствие чего?
— Моей смерти.
Горло сдавил спазм. Тарелка врезалась в воду, ушла на глубину. Краснов безуспешно пытался сглотнуть комок.
— Так о чём ты говорил с повелителем?
— Он… сделал предложение служить ему.
— А ты? Согласился?
— Он дал мне время подумать до сегодня.
Сцены не было. В мире великанов вообще не существовало такого понятия. Какие-то открытые пространства да, были. Но ни театров, ни кино, ничего такого, куда бы приходили зрители, садились в кресла и смотрели на артистов, не придумали. Просто за пару минут до выступления ему предложили обувь — такую, которую носила Заэттра. Он заволновался, занервничал, мол, не смогу управиться. Но его успокоили, и все сомнения оказались напрасными.
Обувь не требовала обучения. Считывая синапсы, эти крохотные электрические импульсы нервной системы, ботинки загорелись медовым свечением и вознесли человека под самый потолок подземной столицы. Послушные немым приказам, устремлениям, мыслям и желаниям. К нему не прицепили микрофон. Вообще отсутствовала всякая звукоусиливающая аппаратура. Он не понимал, как такое возможно, но великаны слышали всё.
Ощущая блаженство полёта, он заиграл и запел. Проникновенно, сильно, волнующе. Наследие человечества, плоды десятков гениев, заструилось свысока, заставляя сопереживать, вызывая гамму эмоций, оттенков и полутонов. Музыка, такая простая и такая сложная, во всем ее многообразии, била без промаха в сердца колоссов. В столице распространилась магия, не познанная ранее. Великаны высыпали из домов, залезали на крыши, задирали головы, ГГ жадно впитывая каждое слово, каждую ноту, каждый аккорд. Олег в упоении летал над улицами, площадями, переулками и тупиками. Одна песня сменяла другую. Он почувствовал ни с чем не сравнимый кайф.
