В сопровождении своей кошачьей свиты девочка поднялась по ступеням, покрытым нетронутым снегом, к большой, значительно выше человеческого роста, двери. Эта дверь не открывалась, наверное, уже несколько столетий — лемминги пользовались другими ходами. Путешественница не могла знать, что находится с другой стороны тяжелых створок и не повредит ли она кому-нибудь, распахнув их, и потому вопросительно взглянула на провожатых:
— Можно?
Лемминги важно кивнули.
Наташа надавила на дверь, та скрипнула, но не сдвинулась с места. Пришлось надавить еще сильнее, налечь на нее всем весом своего тела, чтобы створки поддались и пустили девочку внутрь, в глубину жаркого и яркого пространства.
Огромный, даже по человеческим меркам, холл светился тысячами огней. Все видимое пространство было покрыто городом. Многоэтажные здания со стрельчатыми окнами и красными черепичными крышами, ажурные башенки дворцов, колокольни, узенькие улочки, в которые у Наташи даже не получалось заглянуть, так малы они были, и широкие бульвары, на которых вместо деревьев росли цветы. Город распространялся во все стороны до стен и даже пытался карабкаться на них висячими башнями и пещерами, выдолбленными в камне. Вся мебель, что была здесь когда-то, преобразилось до неузнаваемости, покрытая постройками, и уже невозможно было определить, что здесь стояло: комод или, может быть, конторка. Стены были покрыты золотыми узорами, и совершенно неясным оставалось, кто же создал эти орнаменты — люди, жившие здесь раньше, или лемминги, пришедшие вслед за ними, а может, и это скорее всего, и те и другие внесли свой вклад в общую картину.
Уходя все дальше вглубь холла, город, словно неспокойное море, накатывался на две широкие винтовые лестницы на второй этаж и, не успокоившись на этом, поднимался по ступеням равномерными уступами все выше и выше. Но удивительно: от самой двери до одной из лестниц шел широкий проспект, гораздо более широкий, чем нужно было леммингам, и как раз такой, чтобы мог пройти человек. Это свободное пространство продолжалось и на лестнице, образуя странную ступенчатую улицу. По ее краям шли совсем маленькие лестницы для леммингов.
Всадники, увидев, что девочка замешкалась, разглядывая раскинувшиеся перед нею чудеса, сделали приглашающий жест, но Наташа помотала головой:
— Подождите минутку! Они должны это видеть!
И девочка сняла с плеча сумку, достала из нее коробку и выпустила Лу, Гвендолин, Бруно, Гриффина и Роджера. Те тоже были удивлены и ошарашены, но быстро пришли в себя, поклонились окружившим их горожанам и даже затеяли какие-то беседы.
