Мир Гриффина оказался необитаемым. Не только леммингов и фроков не было здесь — и не бывало, судя по всему, никогда. Даже люди, жильцы квартиры, уехали куда-то и не собирались возвращаться. Громадный пустой мир оказался в полном распоряжении одного лемминга.
И Гриффин начал создавать его таким, каким хотел видеть совершенную вселенную. Он строил дома, перекидывал мосты, устраивал дороги, тянул от розеток во все стороны паутину узоров. На подоконнике разместилась обсерватория, телескопы которой могли обозревать весь мир и все видимое межмировое пространство. Специальные печи гнали по трубам горячий воздух для создания проталин в морозных узорах на стеклах, чтобы ничто не мешало телескопам смотреть на улицу. Пустой аквариум с засохшими водорослями Гриффин наполнил водой и соорудил плавучий сад. У мышиных нор были установлены автоматические отпугиватели — гордость инженера — таких до сих пор никто из леммингов не делал.
Сейчас мир был уже почти закончен, оставался лишь маленький кусочек не заполненного орнаментом потолка…
То недолгое время, что осталось провести в этом мире Гриффину, можно было отдыхать. Все равно в дальнейших действиях не было смысла. После ухода лемминга мир останется совершено пустым. Вода в аквариуме опять высохнет, стекла телескопов покроются пылью, дома обветшают, мосты рассыпятся, оставив на полу полосы обломков, соединяющие шкафы и столы. Мыши перестанут шарахаться от отпугивателей, и через несколько лет лишь опытный взгляд сможет разглядеть, что этот мир был когда-то населен. Лишь вечные звезды в глазах созвездий единорогов и чудовищ будут неизменно светить над пустынью, светить так, как будто на них кто-то смотрит.
И все же Гриффину хотелось закончить мир. Если бы его спросили, зачем он это делает, лемминг не смог бы ответить. Но глядя на пустой кусочек потолка, Гриффин не мог ничего не делать. Он улыбался собственной глупости и непрактичности, но продолжал работу просто потому, что пока он занимался ей, он был счастлив.
Прошло несколько дней, последние звезды вспыхнули мерцающим светом. Гриффин вновь сидел на крыше, запрокинув голову. Весь день за стеклами окон бушевала метель, а теперь она успокоилась, и мультиверс погрузился в тишину. Вселенная Гриффина плыла в этой тишине сквозь пространство, снаружи засыпанная снегом, словно обнятая белым великаном, а внутри теплая и сияющая огнями. Время уснуло. Лемминг тоже засыпал. И вдруг встрепенулся от предчувствия.
