Лианы.
Словно услышав мои мысли, лианы просыпаются, давая понять, что я прав. Шевеление усиливается. В голове бешено мелькают кошмарные картины того, что со мной будет. Лианы чувствуют мой страх. Я знаю это. Знаю, но не могу контролировать его. Сердце от ужаса вот-вот пробьёт грудную клетку. Нежное, осторожное, любящее прикосновение лиан вызывает тошноту — я понимаю, что их уже не остановить. Они медленно, бесшумно обвивают мои ноги, словно смертоносные змеи. Я буквально вижу маленькие змеиные головки и слышу змеиное шипение. Я снова и снова пытаюсь вырваться, пытаюсь изо всех сил. Мои вопли, уверен, разносятся по всему острову. Лианы лишь поскрипывают, будто ядовито усмехаясь. Скрип такой, словно на одну из них наступили здоровенным тяжёлым ботинком. Мне страстно хочется сделать именно это, но я не могу. Их плавное движение продолжается, и я слышу нежный шёпот. Я уверен, что я его слышу, что это не плод моего помутившегося от ужаса сознания. Упругие стебли обвивают моё тело, скользят всё выше и выше, шепчут что-то на своём лианском языке. Пытаются убаюкать. Я уже совсем без сил, и потому почти смиряюсь. Словно почувствовав, что я сдаюсь, откуда-то сверху в предвкушении выползают новые воодушевившиеся лиа-ны — в отличие от нижних, с листьями. Вокруг шеи начинает затягиваться вечнозелёная петля. Лучше бы я сдох в этом чёртовом самолёте. Я больше не могу.
От бессилия и отчаяния я снова начинаю кричать, но из горла вырывается только какой-то чужой хрип. Теперь уже везде — и снизу, и посередине тела, и у шеи и головы — я чувствую только их. Проклятые лианы незаметно, медленно, но верно опоясали меня целиком. Шёпота я уже не слышу. Может, его всё-таки и не было. Не знаю. Слышу только поскрипывание.
Я жду, когда лиана на шее затянется настолько, что можно будет не думать об этом. Я правда жду, я уже хочу этого, но ничего не происходит. Внезапно я понимаю — я же просто сгнию здесь заживо! Словно ледяной водой окатили. Глупец, на что я надеялся?! Каждый год… Я буду разлагаться медленно, очень медленно, уж они-то постараются… Потешатся со мной вдоволь. Всё же у них ещё целый год впереди до следующей жертвы. Словно в подтверждение моих мыслей петля на шее ослабевает. От перспективы предстоящих мучений у меня вырывается громкий, горестный стон. Лианы по всему телу чуть ослабляют хватку, и на какой-то момент у меня мелькает мысль — может, удастся их уговорить. Может, они сжалятся. Я уже открываю было рот, чтобы умолять о пощаде, но взгляд снова натыкается на обломки костей. Можно подумать, те, кто был до меня, не умоляли. Я буквально слышу их крики, стоны и мольбы. Но их не пощадили. Никого. Ещё бы, остров хочет жить не меньше других. Я усмехаюсь. Вкладываю в свои слова весь свой страх, всю свою злость и отчаяние. И ору изо всех сил:
