Страх им не давал.
После нескольких неудачных попыток, после того, что директор Барни сделал с теми, кто осмелился задумать против него что-то нехорошее, любая решимость и отвага угасли бы. Постепенно почти каждый пришёл к мысли, что никогда не свяжется ни с чем таким — слишком опасно. Слишком страшно. Почти каждый, и поэтому даже если и находились отчаянные, им никак не удавалось сколотить хоть маленькое войско. А в одиночку действовать было бессмысленно, в этом они тоже успели убедиться.
— Да, рассказывал, — кивнул Ронни.
— Что-то изменилось?
— Ты, — бросил Ронни, и у Себастьяна похолодело сердце.
— Что?
— Я всегда был за то, чтобы прикончить его. Всегда. Даже строил планы, которые могли бы сработать. Могли бы, правда. Но мне никогда не удавалось убедить в этом остальных. Они слишком запуганы. Забиты. Они уже почти мертвы, Себ.
— Бояться здесь — нормально, — пробормотал Себастьян.
— Они бесполезны.
— Но…
— Но! — Ронни повернулся лицом к Себастьяну. Глаза у него горели. Себастьян впервые увидел в них огоньки вдохновения и решимости. — Не все!
— Ты думаешь…
— Хочешь прикончить его или нет? Хочешь остановить всё это?
Себастьян не отвечал. Не мог ответить. Сердце колотилось слишком быстро, слишком громко, ему казалось, что директор Барни слышит его. Что он знает, о чём они говорят. Что сейчас он войдёт сюда, и…
— Чёрт! — внезапно вырвалось у Себастьяна. Но не от страха, а от злости. Оттого, что он так запуган. Оттого, что сердце предательски доказывает это. И от дерзости озвученных мыслей. Оттого, что это и правда шанс. — Чёрт…
— Полагаю, это значит «да», — усмехнулся Ронни.
— Я сомневаюсь, что смог бы, — решимости у Себастьяна и так почти не было, а после озвученного «да» её не стало совсем. — Думаю, что…
— Я не спрашиваю тебя, что ты думаешь, — внезапно жёстко оборвал его Ронни. — Не спрашиваю, смог бы ты или нет. Я спрашиваю: хочешь остановить всё это?
— Да, но… Но почему ты говоришь об этом именно сейчас?
— Потому что появился шанс справиться с этим.
— Тебя же никто не слушает! Никто не хочет рисковать, ты сам говорил!
— Кроме Саймона.
— Саймона?
Ронни кивнул.
Саймон, этот невзрачный паренёк, ничем не выделялся среди остальных. Только держался, пожалуй, ещё отчуждённее других. Себастьян не знал, когда и как Ронни успел с ним договориться, но понимал: для Ронни это победа. Наконец-то кто-то поддержал его идею. Это даже немного пугало.
— Ну так что?
— Что? — тупо переспросил Себастьян, хотя уже всё понял. Понял, но не хотел признаваться Ронни в том, что чувствует. Не хотел душить его зародившуюся надежду.
