Сара ещё раз перечитала показания Вирджинии Хоффман. Маккартни весьма грамотно провела беседу. Всё, что хотела знать Сара, Рэйчел узнала. Есть только одно «но». Возможно, при беседе лицом к лицу Саре бы пришли в голову другие вопросы и другие мысли. Понятно, что Вирджиния невиновна. Но что-то новое узнать о Ричарде Хоффмане могло бы быть полезным. Что-то, чего нет в этом отчёте.
Есть и ещё одно «но». Уже не связанное с Вирджинией. Занятие бумагами, это, конечно, прекрасно — но что-то в Рэйчел постепенно начинало напрягать Сару. Им бы ещё поговорить надо. Саре надо её рассмотреть. Но на это пока совершенно нет времени. Они там с Корнетто, похоже, уже поладили. Что ж, Сара многозадачна, справится и с этим. Только бы чуть-чуть времени ещё.
* * *
На самом деле посещение морга впечатлило её меньше, чем она предполагала. Рэйчел не боялась смерти.
Она боялась мыслей о смерти.
В самом деле — ну что такое смерть? Чаще всего — пара секунд или минут, после которых уже не задаёшься лишними вопросами и не давишься ненужными мыслями. И даже если ты умираешь долго и мучительно — итог один. Смерти бояться глупо. Это совершенно не рационально, страх смерти как таковой не присущ животным, что делает их сильнее. Люди слабы. Слабы, когда живут прошлым, когда не уверены в настоящем, когда боятся будущего. Но больше всего — когда боятся смерти. Инстинкт самосохранения, желание жить — одно. Но страх, а иногда и просто панический ужас перед смертью сам по себе бессмыслен.
Во-первых, умрут все. Абсолютно. Рано или поздно это происходит со всем живым на Земле — на то оно и живое. Надеяться на великие открытия науки, связанные с продлением жизни — можно, с бессмертием — смешно. Бояться неизбежного, с одной стороны, вполне ожидаемо — страх вообще у нас в крови, а с другой — до невозможного глупо. Ты просто умрёшь. Ты. Просто. Умрёшь. И всё прекратится. Абсолютно всё. Навсегда. Да ещё и велика вероятность, что ты даже не поймёшь, что умираешь — если повезёт, и тебя настигнет мгновенная смерть. Так что зачем этот страх? Бойся, не бойся — ничего не изменишь. Ты можешь дожить до девяноста лет и умереть в своей постели во сне, а можешь оказаться сбитым насмерть случайной машиной уже через пять минут. Смерть может настигнуть тебя в любой момент. И всё. ВСЁ. Это сложно сразу принять — но это так. Просто. Всё. Прекратится. Будешь ли ты размазан по асфальту или похоронен в красивой одежде, будут ли тебя оплакивать или даже не заметят твоего исчезновения — словом, то, что может в той или иной степени волновать тебя сейчас, будто бы по щелчку испарится — тебе уже будет всё равно. Ты просто ничего не почувствуешь, сознание оборвётся, свет потухнет — пустота и ноль тебя. То есть вообще нет. Не трепещешь ты где-то в темноте и пустоте своей душонкой, не ощущая ничего — нет, тебя просто в принципе нет. Ни тебя, ни твоих ощущений, ни окружающего мира. Ни горечи от утраты жизни, ни радости от освобождения. Только твой труп. Биологическая масса, которая вскоре станет удобрением. Кучка пепла. Или черви, ползающие по твоей разлагающейся плоти, упрятанной в гроб, если угодно.
