— Я видел боевые шрамы, — сказал он, убирая прядь волос, закрывавшую изуродованную щеку.
Прикосновение было нежным, ласковым, но вместо того, чтобы прильнуть к любовнику, Тиффани отстранилась.
— У тебя никого не было после катастрофы, так ведь? Поэтому ты такая робкая?
Просто удивительно, как ее дерзкие выпады сменяются застенчивостью и смущением.
— Да, — со слезами на глазах ответила Тиффани, перешагивая через стул, что Ризард перевернул, догоняя ее.
Казалось, еще миг — и она сломается. Подняв стул, мужчина отступил, позволяя своей пленнице пройти в комнату. Сгорбившись, точно под тяжестью, Тиффани ступила внутрь. Он не мог поверить зарождающемуся подозрению.
— Тиффани, неужели я твой единственный любовник?
Хрупкие плечи на миг поникли. Не поворачиваясь, она вскинула голову и колко произнесла:
— Пока что да, но с моей внешностью и связями, думаю, у меня все впереди.
— Не могли бы вы объяснить, как такое вообще возможно, миссис Дэвис?
Тиффани посмотрела в потолок, смахивая слезы, — никогда в жизни она не чувствовала себя такой слабой и униженной. Было когда‑то время, когда ее веру в собственное превосходство нельзя было сломить — и что же, в одночасье все исчезло, оставив лишь растерянность, боль, чувство зависимости.
— Я боялась, что если не сохраню себя для Поли, полюблю кого‑то еще.
Затянув потуже пояс халата, она повернулась — и удивилась выражению лица Ризарда. Взгляд его был отстраненным.
— Наш брак был спланирован. Наши отцы дружили, его мать была подружкой невесты на свадьбе моей мамы, Поли и мой брат, Кристиан, были неразлучны. И потом, его отец инженер, мой — архитектор, можно сказать, они своими руками построили мост между нашими семьями, когда мы с Поли были еще крохами. В старших классах никто не осмеливался назначить мне свидание, все знали, что я уже занята.
— Так вы не встречались?
— Поли ходил на свидания. Он был отчаянным и набедокурил за нас обоих. Мы могли, например, отправиться на дискотеку в пятницу, а в понедельник мне рассказывали, что произошло где‑нибудь на вечеринке, куда он ездил один, отправив меня домой. Он приезжал и сюда и крутил тут романчики.
— А ты терпела?
Тиффани обхватила себя руками:
— Он говорил мне, что исправится, а я верила. Клялся, что после нашей свадьбы и шага в сторону не сделает. Я и сейчас верю, что он говорил это искренне. Он хотел, чтобы и я тоже была ему верна — но в этом не было нужды, повторю, никто просто не осмеливался позвать меня на свидание. А я убеждала себя, что это так романтично — не торопиться с близостью.
