Какая-нибудь такая, знаете ли, лесистая Ида, черт возьми, там Илион простирается необъемлемый, там Скамандр журчит и льется повсюду, так, что всякая рыбка видна в нем наилучшим образом. Цветочки там, знаете ли, на всякий манер, Пегас стоит тут же белее белого и бьет копытом, как бы ожидая наездников, облака как сапфиры этакие. Словом – сказочное царство, да и полно.
Мне просто не нашлось бы слов описать столь дивный вид древней Греции, а потому поспешу описать вам самую важную суть в этом деле.
– За мной, – говорил мне Гимерот тоненьким голоском, – мы с тобой отправимся на священный Олимп на этом чудном коньке.
Так мы уселись на Пегаса, который тут же понес нас в обитель Божью. С бурей промчались мы через гряду чудных небес и очутились у самых золотых врат Олимпа, где тут же местные стражи, дочери Зевса и Фемиды, Оры, отперли нам их. С ветерком залетели мы, но Гимерот велел Пегасу мчаться в покои Афродиты, а потому мы свернули не в сторону Зевесова златостанного дворца, а в сторону зеленого луга, где и находилось жилище богини любви.
Зайдя в непостижимого вида чудесный дворец, я принялся тут же созерцать покои самой прекрасной женщины на свете, ее высокие зерцала, ее ткани и золотые украшения. Впрочем, Гимерот не дал мне долго расхаживать по покоям.
– Вот, – запел он своим голоском, – выпей теперь же эту скляночку, и тогда надень вон те самые доспехи, которые принадлежат моему батюшке. Вот так шуточку мы сострим моей матушке.
Я выпил одно из зелий богини Гекаты и тут же почувствовал в себе мощный прилив сил, и даже то, как все мое тело начало меняться и уширяться, становиться могучим и статным, как бы я сам был Богом. Доспехи Ареса, его латы, его копье и щит также не оставляли ни малейшего повода усомниться в их изящности и искусности.
Вскоре я, переодевшись в латы, был вовсе не похож на самого себя, и все не переставал думать с вожделением об божественной и прекрасной женщине, об моей Афродите, об моем маленьком ангельчике, об лазурном Веспере и повелительнице любви. Но вскоре Гимерот повел меня уже пешком во дворец Зевса и по пути растолковывал мне всю суть предстоящей беседы с Зевсом.
Оказалось, что Зевс, повелитель смертных и бессмертных, был нами недоволен, то есть всеми Богами, что от нас и наших действий исходит один только вред и тщетная и бестолковая показательность. Что многие сегодня должны попасть под его укоризну, и что помимо этого всемилостивый и добрейший Зевс хочет чем-то подсобить людям, которые называют его своим покровителем.
