Но вдруг сознание мое прояснилось и все прежние чувства вернулись ко мне с небывалыми до этого восприятием и чувствительностью. Все это предстало во мне в таком антураже, в таких дивных оттенках и ощущениях, что мозг мой в тот же самый миг осияло лишь от одного осознания этого чувства, также, как его осияла бы гениальная мысль кого-либо из гениев человеческих.
Я быстро встал и огляделся, затем снова сел и тут же встал, и понял, что смотрю на все то просторное помещение в новых цветах и формах, вдыхаю теперь же чудные запахи, услащавшие и умилявшие мои легкие, а также слышу все звуки с более точной отчетливостью.
Все это помещение, состоявшее внутри из деревянных стен, тут же начало разверзаться у меня на глазах и уширяться в самую даль. Каждое бревнышко и доска стали впадать во внутренние полости стены и перекатываться вкруг себя и с места на место, покамест все помещение не стало больше в несколько раз. Остались все те прежние входы и выходы, но появились и новые, располагающиеся в самых дальних углах и около самой барной стойки.
Но более поразило мой разум то обстоятельство, что теперь же по всему этому помещению расхаживали высокие и зловещие на вид люди в длиннополых шляпах и с ободранными черными плащами, свисающими с их длинных спин. Поля их шляп так низко свисали, что загораживали собою их черные и страшные лица. Все они то расхаживали по всему помещению, то неподвижно стояли подле некоторых из дверей и держали в своих руках ужасные лезвия, цепи и крючья.
Я встрепенулся и со страху выронил свою трубку из рук на пол, затем тут же схватил себя обеими руками за свое лицо и начал протирать его и свои глаза, оглядываясь и открывая рот в изумлении. Цвет всего окружающего был настолько ярок, а самая материя всякой вещи настолько отчетливой, что это походило более на сказочный сон, нежели на реальность. Я смотрел всюду как бы по-обычному, да в то же самое время мог словно проникнуть зрением вовнутрь всякой сущности, поглощая ее и упиваясь ей, что придавало моему мозгу и разуму в целом немыслимое ощущение и предельную экзальтацию.
Все потребители также сидели на своих местах; ничего более не изменилось. Я начал было искать глазами Тенетникова, норовя выпросить у него хоть малейшую долю объяснения всем этим явлениям и чувствам, со мною происходящих и мною ощутимых, но не нашел и его. Но вскоре он сам, словно угадывая ход моих мыслей, внезапно соткался из воздуха и заговорил со мною:
