Это была собака, застрявшая в ловушке. Очень большая собака, размером с молодого теленка, но поджарая. С гладкими серыми боками, крупной головой, острыми ушами и красным высунутым языком. Клоуэнс часто видела ее раньше у камина Уорлегганов — Джордж ее не выносил, но терпел ради Харриет. Пес угодил в железный капкан, одна лапа застряла в пружинном механизме с короткими железными зубьями.
— Мать честная, — сказал Певун. — Да это ж капкан на человека. Спаси Господи!
У Харриет было два дога — Кастор и Поллукс. Который из них? Пес явно провел в капкане несколько часов и искромсал лапу в попытках выбраться. Но у него не было ни шанса, потому что капкан держался на стальной цепи, а та крепилась к утопленному в земле камню. Собака еще дышала, но ее глаза были закрыты.
— Кастор, — позвала Клоуэнс.
Один глаз открылся, в нем мелькнул разум. Похоже, она с первого раза догадалась правильно.
— Кастор. Бедный пес. Ох, бедняжка, мне больно на тебя смотреть. Певун!
— Да, мэм?
— Ты можешь открыть капкан?
— Ага. Он же как все капканы, только поболе. Нужно раздвинуть две половины обратно.
— И у тебя хватит сил? Пружина может быть очень упругой, чтобы никто не мог открыть.
— Ага. Но это просто потому, что не дотянуться, видите? Тута только сила и сноровка нужна. Сила и сноровка. Как же он ужасно воет. Того гляди прыгнет и куснет.
— Вряд ли. Он меня знает. Верно, Кастор? Ты же меня знаешь, мальчик? Он знает, что мы пытаемся ему помочь, и совсем ослаб. Потерял много крови. Думаю, нам стоит попытаться. Я обниму его за шею, а ты приступай. Получится открыть быстро?
— А как же, я быстро умею открывать.
III
Джордж Уорлегган пребывал в дурном настроении. Обычно сдержанный и с крепко стиснутыми губами, он редко позволял себе роскошь гневаться. И редко чувствовал гнев. При первом же признаке его раздражения большинство людей обращались в бегство. Но не жена. Сегодня же его настроение было чрезвычайно мрачным.
Он твердил себе, что это не имеет значения. Для него больше не играет ни малейшей роли, что происходит с этими захудалыми и надменными Полдарками. Их соперничество испарилось со смертью Элизабет, как и положено. Случайные встречи с тех пор были редки и даже если и были, то враждебны (в особенности встреча в Тренвите, когда Джеффри Чарльз устроил представление из-за испанской жены), и всё равно ни к чему не приводили, да и вряд ли могли привести. Эта глава закончена, а дверь запечатана. Так почему же он в такой ярости из-за заметки в «Таймс»?
