— Когда я вернусь, чтобы тебя здесь не было. — Он окончательно закрыл за собой дверь.
Брайар оглядела комнату, ее охватила паника. Она не знала, что делать, куда идти.
Глубоко вздохнув, попыталась успокоиться. Брайар просто сделала то, что нужно. Но чувствовала себя при этом ужасно. Лучше не стало, складывалось ощущение, что пройдет много времени, прежде чем что-то изменится. Она выждала несколько минут. Чтобы быть уверенной, что Фелипе точно ушел.
А потом распахнула двери, подобрала подол платья и побежала по пустому коридору. И бежала, пока в легких не кончился воздух. Выбежала из дворца, пересекла двор. Поскользнулась, упала, ударившись коленями о камни. Лежала и думала, что эта поза отражает ее внутреннее состояние.
Потом Брайар встала. Приняла решение. Назад возврата нет. Она решила, что достойна любви. Она должна быть кем-то большим, чем средство погашения долга своего отца, кем-то более значимым, чем средство улучшения репутации Фелипе. Больше, чем идеальная дочь.
Она Брайар. Независимо от того, где родилась. Именно ею она стала. И теперь необходимо продолжать ею оставаться. Если она останется здесь и попытается стать идеальной для него, потеряет себя.
Недопустимо. Как ни больно уходить. Она навредит им обоим, если останется.
Имя Фелипе мелькало в заголовках всех газет, и это его не радовало. Вместо фотографий счастливой пары газеты были переполнены снимками штурма часовни и требования всем выйти вон. Это стало повторением вечера, когда умер отец, и доказательством того, что он не менее сумасшедший, чем предыдущий правитель. По крайней мере, так было написано в великом множестве статей.
Фелипе задыхался, поднимаясь по лестнице башни. Он не знал, почему туда идет. Одна из вещей, которые делал его отец вскоре после того, как мать покончила с собой, — вел сына в башню. Требовал, чтобы тот стоял там и смотрел из окна вниз.
— Ничего нет, — говорил отец. — Ни призраков, ни тела. Она ушла. И никогда не вернется. Это место не имеет власти. Эмоциям здесь нет места. На тебя, наследника престола, это не должно никак повлиять.
Фелипе цинично рассмеялся, вспоминая об этом. Конечно, в эмоциях нет власти. Но отец имел в виду не гнев и ярость.
Вдруг он тревожно ясно осознал, что придерживается аналогичной точки зрения. Любовь не имеет значения. Счастье можно легко разрушить. Просто нужно исключить из своей жизни эмоции. Все это пропитано ядом, который распространял вокруг себя отец.
