Она схватила его за галстук.
— Меня не нужно ограждать от тебя. Не смей обвинять меня в слабости, во лжи. Я всю жизнь пыталась плыть по течению, не создавая волн. Пыталась быть достойной заботы, которую проявляли мои родители. Ты прав. Я всю жизнь пытаюсь быть идеальной. Пытаюсь поступать правильно, делать как лучше. Словом, все возможное, чтобы никто не пожалел о том, что взял меня в семью. Однако с тобой все иначе. Я не боюсь тебя, не боюсь с тобой бороться, задеть тебя. Не ошибитесь, король Фелипе. Когда говорю, что я готова стать королевой, это вовсе не значит, что я готова быть твоим аксессуаром. И не собираюсь смиренно стоять рядом. Я намерена изменить ситуацию и в стране, и в твоей жизни. Если придется задеть тебя, я сделаю это. Если придется бороться с тобой, я и это сделаю. Ты никогда не будешь таким, как твой отец, Фелипе, я не позволю этого, поскольку знаю тебя и вижу, что ты лучше, чем кажешься. Ты можешь этого не знать, но я-то знаю. Знаю.
Он схватил ее запястье и потянул руку, пытаясь оторвать пальцы от галстука.
— Ты думаешь, моя мать думала, что станет жертвой отца? Сильно сомневаюсь. И все же… все же.
— Я не твоя мать. — Брайар поглаживала пальцами его губы, удовлетворенно отметив, что он реагирует на ее прикосновение. — А ты — не твой отец.
— Такая уверенность во мне. — Он раскрыл губы, кусая зубами ее пальцы, оставляя небольшие отметины. — Почему? Отчего?
— Любовь, Фелипе. Та, которую ты считаешь ложью. Случайностью. Но это не так. Это то, что будет держать тебя на плаву, удерживает меня рядом с тобой. Я хочу быть с тобой, стать нужной тебе. Идеальной для тебя.
Она пыталась быть идеальной для отца и матери, заботившихся о ней, потом прибыла сюда и почувствовала себя свободной от чужой опеки. Теперь она заботилась и любила его. И вернулась к попыткам быть кем-то.
Она почувствовала, что он тоже это осознал.
— Была ли любовь в том, чтобы видеть, как мать прыгает в окно, Брайар? Ведь это единственная любовь, которую я когда-либо знал, мягкая и слабая. Это может быть использовано против тебя. Может тебя уничтожить.
— Ты думаешь, что уничтожишь меня, Фелипе? И злишься на меня за то, что я думаю иначе? Именно это сейчас происходит? — Она нервничала, голос дрожал. Он уничтожит ее? Это в его власти. Но ей все равно.
— Почему ты вообще поверила в меня? В этом нет ничего хорошего. Ничего не выйдет.
— Чего ты хочешь? Тащить меня к алтарю, упирающуюся и кричащую, чтобы тебя воспринимали злодеем? Это неправда, потому что ты заботишься о своей репутации. Так что ты сам играешь злодея. Но я по-прежнему не понимаю почему.
