«Но ты же мечтала играть, — напомнила я, — и у тебя в самом деле талант к перевоплощению».
«Вот именно, — серьезно ответила Венедин. — И я не собираюсь растрачивать его по мелочам. У меня будет свой театр, театр одной актрисы!»
Тогда я не поняла, что она задумала, но когда о салоне «Вечность» заговорили в обществе, стало ясно: Венедин не прогадала…
Но я вновь отвлеклась. Серую нэсс я придумала в один из таких вот туманных дней, когда удавиться тянет от тоски. Эта нэсс, хозяйка старинного поместья, в котором располагался наш пансион, и удавилась на ветке раскидистого трехвекового дуба, гордости школы, а после смерти стала призраком и осталась в поместье навечно. История была запутанная и предлинная, изобилующая клятвами и предательствами, в ней проливались водопады слез и реки крови, разбитых сердец хватило бы на сотню рыцарских романов, а леденящих душу тайн — на две годовых подборки криминальных сводок по стране и колониям.
Словом, мой дебютный роман-трилогию публика приняла на ура. Не знаю, визжал ли кто-нибудь от сладкого ужаса, когда героиня в очередной раз сталкивалась с какой-нибудь зловещей тайной или не менее зловещим незнакомцем (чтобы с большой вероятностью упасть в его объятия через десяток страниц), как мои однокашницы, но скорость, с которой раскупали продолжение, говорила сама за себя.
— Ну вот, я недавно перечитывала, вспоминала, как было весело сидеть в темноте и визжать хором, когда прекрасная Энделин попадалась в очередную ловушку, а Серая нэсс приходила ей на помощь, — говорила тем временем Венедин. — И решила попробовать новый образ. Мне идет?
— Очень, — заверила я.
— Жаль, с этим гаданием он совершенно не сочетается…
— Почему? — удивился Виалисс. — Просто надень платье посветлее, брызги крови на нем будут выглядеть очень эффектно.
— Не тот антураж, как ты не понимаешь! — воскликнула Венедин. — Серая нэсс — это холод, туман на пустошах, холмы вдалеке, всё кругом зыбкое и непостоянное, и не знаешь, видишь ты нечто реальное или же это лишь игра света и тени да твое воображение… И музыка — негромкая, лиричная. Флейта, может быть, арфа… А для этого вот, — она кивнула на тарелку, — нужны иные декорации. Яркие, сочные цвета, будоражащие кровь ритмы… Вдобавок, за джаманку я не сойду, даже если выкупаюсь в ваксе!
Что верно, то верно: Венедин была классической тарски — рослая, статная, атлетического сложения, с белоснежной кожей (на солнце она мгновенно покрывалась россыпью очаровательных веснушек) и огненно-рыжими волосами. Ну а серые с прозеленью глаза умелый макияж мог превратить и в зеленые, и в синие, и даже в карие.
