— Не секрет, — широко улыбнулась я. — Меня похитил красавец-бадарзин. Знаешь, кочевники? Их еще называют корсарами пустыни.
— Ты сочиняешь!
— Даже не думаю. Я по их меркам — ослепительная блондинка, редкость и вообще красота неописуемая, — серьезно ответила я, подергав себя за рыжеватые волосы. — Вдобавок в семнадцать лет я уже была девушкой вполне выдающихся достоинств.
— Погоди, я думал, ты училась в пансионе, — нахмурился Нокс.
— Ну да, но на каникулы мы с Тори возвращались в Джаман, — пояснила я. — И на одном празднике Гаддалэ-Барги увидел меня и влюбился без памяти… Писал мне стихи на песке — строки потихоньку стирал пустынный ветер, и это было так красиво! Я, правда, всё равно их языка не знаю, так что, может, он просто рисовал закорючки, но неважно, главное — романтика!.. Он добывал в каких-то оазисах цветы и ухитрялся привезти их еще не увядшими. Драгоценности к ногам не бросал, правда, откуда они у него?
— А потом умыкнул?
— Ага. Но я не слишком возражала: он был очень красив даже по нашим меркам… — я мечтательно вздохнула, припомнив прыжок с балкона на руки Гаддалэ-Барги и скачку по ночной пустыне. — Черты лица почти как у белых, только кожа золотисто-смуглая, а глаза синие-синие… и ослепительная улыбка! О, и руки… что он вытворял, м-м-м…
— И чем кончилось дело? — с явным интересом спросил Нокс, не торопясь продолжать. Удивительной выдержки человек!
— Ну… очень скоро выяснилось, что оазис не наш личный, в него пришел чужой караван, что верблюды воняют, и что мне придется обихаживать мужа и господина, готовить еду, пасти и доить верблюдиц и овец вместе с остальными тремя его женами, — буднично ответила я и направила его энергию в нужное русло. — Но к тому времени нас уже нашли по горячим следам, убедились, что я жива и здорова, выдали Гаддалэ-Барги целительного тумака и отпустили с миром. И с тех пор…
Я прикусила язык, едва не проговорившись, что та история легла в основу одной из книг скандального В. нэсс Ирпа. Ну а дальше — лиха беда начало!
— С тех пор немало времени прошло, а я нет-нет да и вспомню то приключение, оазис, пальмы и звездное небо над головой, — выкрутилась я.
— Неужто ты не испугалась? — допытывался Нокс.
— Разве только самую малость, и это было даже приятно… Я же знала, что братья меня разыщут, и если с моей головы упадет хоть один волос, оторвут Гаддалэ-Барги всё, что отрывается, а оставшееся скормят шакалам! И он это прекрасно осознавал…
— И тебе не попало?
