– Сама не верю, что делаю это.
Замо́к был архаичный, навесной, с толстой металлической дужкой. Гюнтер видел такой впервые, если не считать исторического арт-транса. В руках доктора Ван Фрассен замок громко клацнул, и кавалер Сандерсон испугался, что звук этот поднимет на ноги всё посольство. Нет, обошлось.
– Что именно?
– Лезу ночью в ангар, полный хищных флуктуаций, чтобы их покормить. Чем, кстати, вы собираетесь их кормить? Неужели мной?
– В некотором смысле. Не волнуйтесь, и собой тоже.
– Это радует. Я бы сказала, успокаивает.
– Они обожают человеческие эмоции. Для них это деликатес. Собачьи вкусняшки вроде утиных лапок или колечек из баранины.
– Вкусняшки? Собачьи?!
– Их дают собакам после успешного выполнения команды. Вы что, не поощряли вашу химеру?
– Не было нужды. Эмоции какого спектра?
В докторе проснулся профессиональный интерес.
– В принципе, любые. Образно говоря, они любят сладкое, кислое, острое – лишь бы вкус поярче. От страха, который любого заставит бежать без оглядки, они лишь причмокивают и требуют добавки.
– А как же закон сохранения?
Доктор Ван Фрассен включила тусклый фонарик – аккумулятор был на исходе. Навалилась на створку ворот: сервоприводы в ангаре не работали, это Гюнтер помнил ещё с прошлого раза, когда загоняли сюда криптидов. Створку заело, молодой человек поспешил прийти женщине на помощь. Створка поддалась, сдвинулась на добрый метр. Изнутри пахну́ло затхлой духотой, аммиаком, мускусом. У Гюнтера запершило в горле, он закашлялся.
– Кха-кой ещё закх-он сокх-ранения?
– Вы плохо учились в интернате, кавалер? Это же азы. Закон сохранения энергии. Пища – это энергия. Для фагов – в особенности. На сгенерированные эмоции у нас уходит минимум сил. Чем же тогда насыщаются ваши криптиды? Или вы каждый раз выкладываетесь и заставляете себя испытывать настоящие эмоции?
Доктор скользнула куда-то вбок. Бледно-жёлтый луч фонаря мазнул по серой шершавой стене. В луче мелькнула рука Регины, нашаривая сенсор. Под низким потолком загорелись в четверть накала «солнышки» холодной плазмы.
– Они не насыщаются, – Гюнтер наконец справился с кашлем. К вони он уже притерпелся. – Это видимость насыщения. Вкусно, но не особо питательно.
– Вы правы. Сушеная утиная лапка – скверный ужин. Что ж, доставайте вашу лапку, пока они не решили закусить чем-нибудь посущественней.
