— Очень интересная теория, господин Гальн. — Восхищённо сказала Рия. — Я не думала, что медицина ещё способна на такие смелые открытия.
— Увы, пока я не проверю, миазмы останутся лишь теорией. — Погрустнел врач. — И ваше удивление мне понятно. С тех пор, как Церковь ограничила посмертные вскрытия, медицина зашла в тупик. Многие хирурги покидают стены Коллегии с единственным практическим знанием — с какой стороны держать скальпель. А анатомию изучают по древним книгам, иллюстрации в которых, увы, безнадёжно устарели. Жаль, что Церковь, в стремлении угодить богам, забывает о древнем и важном боге врачевания — Лепане. В Аэтийской империи и, кажется, в Кеотии его ещё чтут, у нас же предпочитают ему Холара.
— Холар помогает хворому покинуть мир без боли и страданий. — Вмешалась монахиня. Эта полная женщина с крепкими руками, слушала разговор, иногда хмуря брови и неодобрительно качая головой, а теперь решила сказать и своё слово.
— Не лучше ли вместо этого, чтобы человек жил дальше? — Сказала Рия.
— Смерть в покаянии освобождает душу. Я немало была в полевых госпиталях, девочка. И видела немало костоправов и хирургов, которые, словно мясники, терзали несчастных, будто бы те и без того недостаточно натерпелись. Многие от этих мучений и умирали. Были, конечно, и выжившие, но их было так мало, так мало…
— Если бы нам давали учиться и развиваться, — С мягкой укоризной произнёс Гальн. — Операции можно было бы проводить успешнее.
— Давать вам осквернять тела усопших? — Монахиня поморщилась. — Кощунственно.
— Ну, будет вам, матушка Анета. — Благодушно прервал её врач. — Я никоим образом не хотел унижать ваше занятие. Помогать безнадёжно больным уходить с миром — великое дело. Просто хотелось напомнить, что сохранять им жизнь и здоровье — дело не менее великое. К тому же, я считаю, что Холар воистину милостив, раз наделяет особенно рьяных своих последователей даром исцеления руками.
В ответ на это монахиня лишь хмыкнула и отвернулась.
— А что в этой бочке? — Спросила Рия, указав на пузатый бочонок, обложенный ящиками.
— Обезболивающий настой. — Ответил Гальн. — К счастью, Церковь допускает врачебные операции, но только если они не несут страданий для человека. Те, кто попроще, просто бьют по голове, чтобы бедняга отключился. Но многие, как и я, не одобряют подобного варварства. Поэтому раненому дают опийную настойку или отвар беладонны. Я не знаю, какое именно зелье в этой бочке, но оно уж точно болеутоляющее и я бы не рекомендовал его пить, если нет желания поближе познакомиться с моим врачебным искусством.
